Почему у него не сложилось в «Арсенале»? Что сделало их взаимоотношения с Дуайтом Йорком настолько особенными? Почему он сообщил в ПФА о нарушении Грэма Сунесса? Энди Коул ответил на вопросы болельщиков для журнала FourFourTwo за февраль 2010 года.
Сейчас каникулы в школе, так что Энди Коул пришел на встречу с 4-4-2 со своим 15-летним сыном Деванте. Юный нападающий «Манчестер Сити» с интересом наблюдает за интервью и слушает, как мы задаем вопросы его отцу, который завершил карьеру игрока в ноябре 2008 года.
Мы следуем за парой по центру Манчестера, привлекая внимание окружающих. Кто-то не выдерживает и выкрикивает: «Да это же Энди Коул. Он забивал за “Манчестер Юнайтед”». Коул с удовольствием даёт автограф. Только вот на самом деле он бывший игрок не только «красных дьяволов», но и «Арсенала», «Фулхэма», «Бристоль Сити», «Ньюкасл Юнайтед», «Блэкберн Роверс», «Манчестер Сити», «Портсмута», «Бирмингем Сити», «Сандерленда», «Бёрнли» и «Ноттингем Форест». Он также выступал за сборную Англии всех возрастных категорий.
Но вам виднее...
Вы выросли в Ноттингеме. Вы были болельщиком «Фореста»? Были ли вы когда-нибудь на «Сити Граунд» на матчах Кубка европейских чемпионов?
Мои друзья любили футбол тоже, но мы никогда не смотрели матчи «Фореста». Я — черный, а это значит, что у меня не было и шанса попасть на матч и не получить в свой адрес несколько лестных словосочетаний, в которых обязательно было слово «черный». Мы играли в футбол в парке, но никогда не смотрели его по телевизору. Помню, как игроки «Фореста» завоевали один из европейских трофеев и отправились с ним в парад по городу. Их автобус проезжал мимо нашего дома, так что я решил за ним последовать. Все закончилось тем, что я потерялся в незнакомом мне районе. Я и представить себе не мог, что я когда-либо завоюю трофей, который в своих руках держали Трэвор Фрэнсис, Тони Вудкок и Питер Шилтон.
Вы начинали в академии «Фореста». Это правда, что Брайан Клаф однажды назвал вас «тем, кого он упустил»?
Да. Я очень уважаю его за то, чего он достиг в качестве тренера «Фореста». Когда я позже перебрался в «Арсенал», мне приходилось даже убирать раздевалки. Во время одного из матчей с «Форестом» мы встретились, он чмокнул меня в щеку и сказал: «О, ты тот парень, которого однажды я упустил в “Форесте”».
Правда, что в детстве Сирил Реджис был вашим кумиром? Должны ли мы знакомиться со своими кумирами?
Сирил был первопроходцем. Он прошел через столько унижений и оскорблений. Благодаря ему люди вроде меня могли играть без проблем. Он был огромным, как танк, и мощным, как бык, а еще обладал сильнейшим ударом. Мне нравилось видеть по телевизору, видеть, как он забивал великолепные голы, которые комментаторы мне на радость сопровождали выкриком: «Реджис!». Он всегда уважал себя самого, что я и сказал ему при встрече, которая была честью для меня. Я был рад встретиться с Сирилом, чего не скажешь о другом моем кумире Джордже Веа. Это был невероятный игрок, который, однако, на момент перехода в «Манчестер Сити» уже перегорел психически. Некоторые могут сказать, что в свое время со мной произошло то же самое, но он казался уж слишком холодным и отталкивающим.
Сирил Реджис.
Кто был лучше — польский волшебник «Бристоль Сити» Дариуш Дзекановский или Эрик Кантона?
Эрик, но Джеки действительно удивил меня. Он был очень умелым, на голову выше всех игроков своего уровня. Когда вы вспомнили о Джеки, я даже улыбнулся.
Почему у вас ничего не вышло в «Арсенале»?
Всё благодаря прекрасному Джорджу, Джорджу Грэму, который однажды затащил меня в свой офис и сказал: «Ты что, возомнил себя пупом земли?» Мне было 15 лет, и я не хотел с ним ссориться. Я ответил: «Нет, да я и не обязан говорить вам, какого лично я о себе мнения». Он криком выпроводил меня, указывая на дверь. Для них было проблемой то, что они знали о моем таланте и умении играть, как собственно и я. Многие мои друзья играли в основной команде, но не я. Наблюдая за выступлениями Перри Гроувза и Мартина Хейса за основную команду я думал, что тоже хорош и заслужил свой шанс. Но его я как раз и не получил, поэтому решил уйти.
Когда вы выступали за «Фулхэм» на правах арендованного игрока, управляющий Джимми Хилл сказал, что вам никогда не добиться успеха в футболе. Как вы к этому отнеслись?
Он сказал: «Ты лишь напоминаешь футболиста, не так ли? Я думаю, что ты никогда не станешь настоящим футболистом». На что я ответил, что это лишь его мнение. «Так оно и будет», — вот что я получил в ответ. Потом я ушел и больше годами с ним не общался, пока он сам не пришел ко мне. Я тогда играл за «Манчестер Юнайтед». Он сказал: «Помнишь, мы с тобой как-то беседовали? Я был не прав, ведь так?» Я не сказал Хиллу, что именно люди вроде него и Джорджа Грэма меня мотивировали.
Вы стали рекордным приобретением «Ньюкасл Юнайтед». Это правда, что Кевин Киган назвал вас Эдрианом, когда пытался связаться с вами насчет трансфера?
Да. Во времена до мобильных телефонов я играл за «Бристоль Сити», когда на своей машине я нашел записку от своего партнера по команде Рассела Османа. Там было написано: «Кевин Киган хочет позвонить тебе. Он попросил: “Коули, позвони мне”». Я пришел домой и стал ждать звонка. А дальше состоялся такой разговор:
— Здравствуй, Эдриан.
— Кажется, вы не туда попали потому, что я Эндрю.
— О, прости. В любом случае мы хотели бы, чтобы ты подъехал к нам. Мы заинтересованы в твоем трансфере. Есть хотя бы какая-то вероятность того, что ты приедешь в Ньюкасл завтра?
— Я не могу сделать это завтра: мне нужно закончить стирку. А вот послезавтра я смогу.
Мое заявление его немного озадачило, но я закончил стирку и на следующий день поехал в Ньюкасл.
Один сумасшедший болельщик «Ньюкасла» сделал тату с вашим изображением на своей ноге прямо перед вашим уходом в «Манчестер Юнайтед». Он когда-то выходил с вами на связь, чтобы потребовать денежной компенсации? А если серьезно, то каково было жить в таком помешанном на футболе городе, как Ньюкасл?
Нет, мы с ним никогда не связывались, но я уверен, что он пожалел об этом. Это было большое тату, так что даже на лазерное выведение потребовалось бы очень много времени. Мне нравилось жить в Ньюкасле, а вот играть там было трудно. Я был юн, и мне было тяжело справиться с таким уровнем обожания. Я просто хотел после матчей и тренировок возвращаться домой или гулять с друзьями.
Но стоило мне выйти куда-то, я наталкивался на людей, считавших своим долгом поздравить меня с тем или иным успехом лично. Были люди, которым и этого было мало. Я мог ужинать со своей женой в ресторане, куда начинали подходить люди и влезали в наш разговор, постоянно перебивая. Меня это раздражало. Мне нравилось играть за «Ньюкасл», но я чувствовал себя в ловушке. Чем больше голов я забивал, тем тяжелее мне становилось. От молочника до парня в газетной лавке — все хотели говорить только о футболе, футболе и еще раз о футболе.
Что вы чувствовали, когда предположительно «Манчестер Юнайтед» хотел отправить вас в «Блэкберн» в качестве частичной компенсации за Алана Ширера?
Впервые об этом слышу. Да, «Юнайтед» хотел Ширера, но Алан не хотел перебираться на «Олд Траффорд». Потом шеф был заинтересован в покупке Патрика Клюйверта в 1998 году. Если бы трансфер осуществился, я бы покинул клуб. Но он тоже не хотел переходить к нам, поэтому мы купили Дуайта Йорка. А потом мы завоевали требл.
Как вы отреагировала на сообщение о том, что «Манчестер Юнайтед» купили Тедди Шерингема?
Я его терпеть не мог. Почти сразу после его прихода в 1997 году мы должны были сыграть в товарищеском матче против «Милана». Во время игры он сказал то, что мне совершенно не понравилось: «Я лишь хочу тебе помочь». «Заноза ты в одном месте, мне не нужна твоя помощь».
Ирония в том, что мы отлично сыгрались. Палли [Гарри Паллистер] даже как-то отвел меня в сторону на разговор. «Я знаю, что тебе не нравится Тедди, но это не должно отражаться на игре». Я всегда старался оставаться профессионалом на поле. Думаю, что Тедди тоже. Не обязательно становиться лучшими друзьями с людьми, с которыми вы работаете. В целом я хорошо ладил с людьми, но не с Тедди.
Можете сравнить Роя Кина — тренера и Роя Кина — игрока? Вам довелось работать с ним в обеих ипостасях.
Когда он был игроком, он был победителем, им же он остался в качестве менеджера. Я всегда отлично ладил с Кини. Он знал особенности моего характера, а я — его. Я называл его Шиз, от шизофреника, и мне это сходило с рук, так что я ему точно нравился. Когда я играл при нем в «Сандерленде», то сменил это прозвище на Шкип [предполагаем, что от «шкипера»: skip — skipper].
Какое ваше лучшее воспоминание о сезоне, когда вы завоевали требл?
Матч против «Ювентуса» на выезде. Это была достойная команда с игроками вроде Зидана. Очень быстро мы начали проигрывать со счетом 2-0, а потом перехватили инициативу и действительно заиграли. Кини и Йорки помогли нам сравнять счет в матче и повести в общем счете благодаря преимуществу голов, забитых на выезде. В перерыве менеджер был совершенно спокоен. Казалось, что он читает игру как открытую книгу, и это действительно вдохновляло. Он сказал нам: «Забейте еще один гол, и мы победим в этом матче. Мы вышли на поле и уничтожили их, буквально пройдясь катком. Счет мог быть и больше, чем 3-2, а у них вообще не было шансов. Я забил тогда победный гол за пять или шесть минут до конца матча, но не стал главный героем того вечера. Рой был невероятен, как и Скоулз, особенно потому, что они знали, что могут пропустить финал.
Рой поразил нас всех. Во время полета домой состоялось неплохое празднование. Все были очень рады победе и отметили это спиртным. Мы только что разгромили великолепную команду как физически, так и тактически. Я уверен, что игроки «Ювентуса» думали, что мы были под чем-то.
Вы всегда объясняли успех вашего партнерства с Дуайтом Йорком тем, что вы отлично ладили, но ведь это не может быть единственным фактором. Почему вы так хорошо дополняли друг друга в игре?
Мне нравился Йорки, но мы были совершенно разными. Дуайт был кем-то вроде: «Посмотрите все на меня: я играю за “Манчестер Юнайтед”, у меня отличная девушка и прекрасная машина». Я же был полной противоположностью. Однажды я купил себе «порше», но мне потребовалось походить два месяца на уроки вождения, чтобы перестать бояться им управлять.
Когда мы начали играть вместе, то это было что-то сродни знакомству с невероятной женщиной и влюблённости. Всё было к месту. Мы никогда не ссорились. Если он меня расстраивал или же я его, то мы смотрели друг на друга и говорили: «Проехали». Вскоре после его перехода даже самые большие клубы Европы начали повторять: если вы остановите пару Коул — Йорк, то вы остановите «Манчестер Юнайтед». Но у них не получалось. Наша уверенность лишь возрастала, и мы были убеждены, что сможем забивать каждую неделю. Если один из нас не забивал, то это делал второй. Мы могли менять нашу игру в зависимости от соперника: если я играл ближе к воротам соперника, то он садился чуть глубже. Никто не знал, как играть против нас. Порой мы получали очень много свободного пространства и прекрасно им пользовались.
В 2000 году вы основали «Благотворительный фонд Энди Коула в помощь детям Зимбабве». Почему вы выбрали именно это направление благотворительной деятельности?
Я посчитал его наиболее подходящим. Кто-то спросил меня об этом в 1999 году, и я серьезно этим заинтересовался. Мы только завоевали требл, так что я немного витал в облаках. То, что я увидел там, вернуло меня с небес на землю. Дети там спали на голой земле и недоедали. Там также бытовал миф о том, что можно излечиться от СПИДа, если переспать с юной девственницей. Я говорил себе: «Это не правильно». Я хотел спасти хотя бы несколько жизней. Надеюсь, что у меня получилось.
Вас любили в «Манчестер Юнайтед», да и сэр Алекс Фергюсон хотел, чтобы вы остались, так почему же вы ушли в «Блэкберн» в 2001 году?
Я очень хотел сыграть на Чемпионате мира 2002 года, а для этого мне нужно было стабильно иметь игровое время. Мне было 30 лет, так что футбол для меня стал восприниматься иначе. Я пошел к тренеру и сказал, что не хочу сидеть на скамейке запасных и получать за это деньги. Я хотел, чтобы болельщики приходили на матчи, чтобы видеть мою игру. Так что я решился на трансфер. Есть игроки, которых устраивает ситуация, когда они получают деньги ни за что и дожидаются завершения контракта. Я не такой. Я хотел разорвать действующий контракт, согласно которому я должен был закончить карьеру в «Юнайтед» и даже сыграть тестимониал, но вышло не так, как было задумано. Кини сказал мне, что я не должен уходить и что я буду жалеть об этом до конца жизни. Он оказался прав, но тогда я его не послушал.
Ваш любимый гол в карьере?
Честно? Мне нравилось забивать абсолютно каждый из них! Даже если мяч залетал в ворота после отскока!
Как Грэм Сунесс отреагировал на то, что вы подали на него жалобу в ПФА насчет его издевательств над вами?
Каждый день работы с Сунессом был днем борьбы. Он продолжал рассказывать о том, что он сделал для «Ливерпуля» в качестве игрока и чего он смог достичь. Я играл с величайшими игроками, которым даже в голову не пришло бы хвастаться тем, что они выиграли. Мои отношения с Сунессом ухудшились настолько, что я действительно подал жалобу в ПФА. Я мог продолжать бороться с ним ежедневно, но решил разобраться с этим раз и навсегда, а потом уйти.
Почему вы попросили, чтобы все вас звали Эндрю, а не Энди?
Не было такого. Это очередные выдумки. Однажды один не очень умный журналист спросил: «Почему вы сейчас хотите, чтобы вас звали Эндрю?» На что я с сарказмом ответил, что таково мое имя, под ним меня крестили. Потом он написал статью, в которой заявил: «Сейчас он хочет, чтобы его знали как Эндрю». Люди думали, что я изменил свое имя в стиле Принса. Но мне без разницы — Эндрю или Энди.
Почему вы решили уйти из «Манчестер Сити»? Вы жили в этом городе и, как казалось, были счастливы. Да и все у вас было хорошо.
Спросите у Стюарта Пирса. Я хотел остаться в «Сити», но Стюарт Пирс выразил обеспокоенность из-за моих травм. «Сити» предложил мне контракт на 1 год, а «Портсмут» — на два. Я перешел в «Сити» на правах свободного агента, и они продали меня за 500 тысяч фунтов.
Вы были лучшим бомбардиром «Фулхэма» в сезоне 2004/05, а еще в матче против «Ливерпуля» забили один из лучших голов сезона. Так почему же вы ушли?
Мне нравилось играть в «Фулхэме» под руководством Криса Коулмэна, которого я действительно уважал. Но зимой было тяжело, ведь моя семья все еще была в Манчестере. Мне не хватало моих детей. У моих друзей в Лондоне были семьи, так что я не хотел их беспокоить и сидел дома в 4 стенах. Мне нравилось играть там, и я действительно забил тот гол против «Ливерпуля», но я хотел переехать домой к своей семье.
Ваш сын Деванте играет в нападении вашего бывшего клуба «Манчестер Сити». Будучи футболистом в прошлом, вы можете дать ему больше дельных советов, чем родители иных профессий? Кого вы поддерживаете в дерби Манчестера?
Я стараюсь не давить на своего мальчика. Я дал ему пару советов, но в отличие от многих родителей я не хочу, чтобы мои дети жили моими мечтами. Я уже имел шанс воплотить в жизнь свою мечту. Если ему удастся то же самое, то я буду гордиться им, а если нет — все равно буду. Я буду и дальше собирать его адидасовскую амуницию. Что же касается дерби Манчестера, то у меня два сезонных абонемента на главную трибуну «Олд Траффорд», так что догадайтесь сами.
Пятнадцать матчей за сборную Англии и всего один гол. Как вы оцениваете свою карьеру в сборной?
Со смешанными чувствами. Я сыграл 15 матчей за основную команду, но я также представлял свою страну на школьном уровне и выступал за молодежки до 18 и 21 года, а также на «Б» уровне. Именно с началом карьеры у меня связаны наилучшие воспоминания.
Что вы подумали о решении Гленна Ходдла не брать вас на ЧМ 1998 года, которое он аргументировал тем, что вам нужно шесть или семь моментов, чтобы забить?
Бред. Сэр Алекс посоветовал мне его игнорировать, потому что Гленн нес бред. И он был прав: дело было не в голевых моментах, а в том, что мы не любили друг друга.
Каково было вернуться с такими почестями в «Форест» в 2008 году? И почему вы решили завершить карьеру?
Практически сразу я понял, что это была ошибка. Найджел Доти, управляющий клуба, пообщался со мной перед трансфером. Он объявил, что он изучил меня до того, как предложить перейти в «Форест». Я думал, что они хотели видеть меня в своём клубе, иначе и быть не могло. Сразу после моего перехода «Форест» распродал все сезонные абонементы. Однако к августу мной завладело желание завершить карьеру. Мне было очень трудно играть в той команде. Там были одни дети, которые, сыграв 20 матчей, считали, что они уже всего добились в этой жизни. Я не играл, поэтому мне казалось, что я краду деньги у клуба. После своего решения я должен был отыграть еще три месяца. А спустя две недели мне сказали, что я могу уходить, намекнув, что главную цель приобретения я не оправдал. Потом же они поведали СМИ свою историю о моем уходе из «Ноттингем Форест». Я забил на них.
Вы не собираетесь вернуться в студию, чтобы записать еще один сингл после «Outstanding»?
Мой сын смеется надо мной из-за этого. Нет, я больше не буду этим заниматься. Хотя в то время это и было отличным времяпровождением с прекрасными людьми, сейчас мой мальчик активно критикует меня за это!
Правда, что во время одного из матчей сборной Англии к вам подошел Свен-Йоран Эрикссон и предложил вам выступать за «Ноттс Каунти»?
Да, он спрашивал меня, но я не был уверен, шутит он или нет. Никогда не знаешь, чего ожидать от Свена — уж очень он непредсказуемый парень.
Опишите себя в пяти словах.
(Сын Деванте встревает: «Ленивый, упрямый и ...»)
Да, он прав. Я упрям и ленив, а еще мое поведение может зависеть от настроения. У людей складывается неправильное представление обо мне. Потом, когда они меня встречают, они удивляются. На свадьбе Батти в 2008 году Скоулзи назвал меня «ничтожным». Это меня развеселило. Моя жена постоянно со всеми и приглашает их к нам в гости. Я же достаточно скрытный, спокойный и возможно стеснительный.
Источник: FourFourTwo
Редактура: Хаял Эйвазов