Я не ценил то, насколько блестящим человеком был сэр Алекс Фергюсон. Как говорится, что имеем – не храним, потерявши – плачем. Мы относились к нему как к обычному человеку, как к данности, но сейчас я понимаю, насколько он был гениален. Такие тренеры, как Луи Ван Гал, твердят о своей «философии». Фергюсон не делал громких заявлений, но, тем не менее, под его руководством мы играли в фантастический атакующий, результативный футбол. Я часто спрашивал, в чем его «секрет». Но он был не один, а скорее комбинация из нескольких его талантов. Сэр Алекс был искусным психологом, знал, как выжать максимум из каждого игрока, и привил команде несгибаемый менталитет победителей.
Одним из принципов Фергюсона было давать нам свободу на самовыражение. В основном его предматчевые речи заканчивались фразой: «А теперь выходите на поле и наслаждайтесь своей игрой!» Никогда он не говорил «сделай то или это», потому что подобное могло навредить индивидуальности и креативности игрока. Босс вселял в людей уверенность, заставлял их не бояться пробовать что-то новое и никогда не судил строго, если игрок совершал ошибку в попытке сделать правильную вещь. Ему всегда удавалось находить баланс между дисциплиной и предоставлением свободы; одновременно с этим каждый футболист был обязан приспособиться к общему стилю игры, который уходил корнями глубоко в историю клуба «Манчестер Юнайтед», который всегда был знаменит своим захватывающим атакующим футболом.
Димитар Бербатов как раз был одним из тех, кто не смог адаптироваться или просто не захотел. С технической точки зрения Берба – один из самых лучших футболистов, с которыми мне приходилось играть: невероятный талант. Ему хотелось, чтобы мы играли в стиле «тики-така», как «Барселона», и я постоянно с ним об этом спорил. Я говорил: «Если ты хочешь играть в такой футбол, то переходи в “Барсу”». Он хотел, чтобы мы подстраивались под него, как делали это в «шпорах» и сборной Болгарии, но «Юнайтед» никогда не будет этого делать ради отдельно взятого игрока.
Фергюсон воспитал в нас желание и рабочую этику, а также дал нам шанс выйти на поле и проявить креативность в атаке. Было чувство, что он распылял повсюду какой-то магический порошок. Сэр Алекс вдохновлял нас на игру без малейшего страха и давления. Если что-то вдруг шло не так, к примеру, мы проигрывали или судья совершал ошибку, он всегда отводил внимание от нас, затевая спор с прессой или находя повод для ссоры где-либо с кем-либо. Это отвлекало от того, что происходило на поле. Думаю, Жозе Моуриньо извлек из этого урок: будучи главным тренером, ты должен уметь играть с прессой. Позже, на тренировках, Фергюсон припоминал все. Если нужно было кого-то раскритиковать, он это делал. Но ни один журналист об этом не знал.
В психологическом плане босс знал, на какие кнопки нужно нажать, чтобы получить от человека максимум. Ему каким-то образом удавалось заставлять меня постоянно доказывать ему, что я все так же хорош. Чтобы посчитать количество раз, когда он меня хвалил, хватит пальцев на одной руке. Сэр Алекс прекрасно знал, что, если меня похвалить, я тут же начну зазнаваться. Может, я и не стану это делать напоказ, но внутри себя я буду ходить и думать: «Я чертовски крут!». Вместо этого Ферги всегда заставлял меня гадать, нравится ли ему моя игра. Он постоянно говорил в своих интервью о других игроках, но никогда не упоминал обо мне. Но, прочитав его автобиографию и послушав то, что он говорит после отставки, я понимаю, что это была лишь часть его управленческой стратегии; тогда он увидел во мне определенные черты характера, проявление которых ему было не нужно.
Однажды, когда еще Крейг Беллами был в хорошей форме и играл за «Ньюкасл», мы с командой отправились на выездную игру против его команды. Тренер подошел ко мне в автобусе и сказал: «Этот Беллами сказал Марку Хьюзу, что он тебя уничтожит. Заявил, что быстрее тебя и то, что ты уже не настолько хорош, чтобы его остановить». Я подумал: «Ах ты мелкий щекастый засранец». После такого, я вышел на поле и просто не дал Крейгу ни единого шанса – он даже вздохнуть не мог без моего внимания. Когда я вернулся в автобус после игры, то сказал боссу: «Спросите у Хьюза, что он скажет теперь». Именно этого Фергюсон добивался: дергал за нужные ниточки. Очень просто, но это работало.
Каждому человеку нужна своя мотивация. Иногда он ругал Нани за чрезмерную расслабленность. Но чаще всего хвалил: «Нани сегодня на высоте. Играйте больше через него. Я вам говорю…» Ферги делал это потому, что атакующие футболисты, особенно вингеры, зависимы от уверенности в себе. «Отдайте мяч Антонио [Валенсии], он в прекрасной форме».
Одной из уловок босса в первый сезон Робина Ван Перси в команде стало собрание, которое он организовал по поводу предстоящих десяти игр. Все время, отведенное на эту встречу, он посвятил вопросу снабжения Робина мячом. «Посмотрите на него! Он делает столько забеганий и открываний, а вы как будто в упор его не видите! Вы что, все растеряли свою квалификацию? Может, мне стоит найти футболистов, которые смогут доставлять мяч до Ван Перси? Он хочет забивать! Просто отдайте ему пас. Уазза, когда ты получаешь мяч, я хочу, чтобы ты нашел на поле Робина… Скоулзи, Карра, когда вы получаете мяч… Рио, когда он забегает…» Сейчас понятно, что мы все, конечно же, видели его на поле, о чем вообще шла речь? Но Фергюсон хотел сделать особенный акцент на этой задаче, чтобы каждый игрок сконцентрировался на ней еще лучше. Этот ловкий ход заставил нас усвоить установку. Тренер прекрасно знал, что если у голландца будет больше шансов, он будет забивать голы, а если Робин будет забивать, мы выиграем лигу. Именно так и случилось.
Во время подготовки к игре все делалось для того, чтобы мы были готовы, сконцентрированы и имели позитивный настрой. Основное внимание уделялось нашей команде. Совсем немного тренер говорил о том, как именно мы будем обезвреживать соперника; Фергюсон лишь давал несколько ключевых рекомендаций. К примеру, в играх против Арсенала мы использовали наши физические возможности по максимуму: старались перебéгать их, выиграть каждое единоборство и быстро контратаковать. Он не заострял внимание на отдельно взятых игроках соперника, но говорил: «Внимательно следите за их бегунками. Если они обыгрываются "в стеночку", оставайтесь рядом со скоростными игроками, не отпускайте их от себя». Все было просто. Казалось бы, маленькая деталь, но она была очень важной, потому что их основной стратегией была игра «в стенку» возле штрафной площади и забегания игроков с мячом. Поэтому: накрывайте скоростных футболистов. Сэр Алекс также заострял внимание на том, чтобы мы уделяли особое внимание тому, кто заставлял этих игроков двигаться. В течение долгого времени этим занимался Фабрегас. Позже был Артета. Тренер говорил: «Не давайте ему ни секунды на раздумия. Накрывайте сразу же. Прессингуйте. Опережайте их. Мы быстрее. Мы сильнее их, играйте агрессивно…» Соперникам никогда это не нравилось. Мы обыгрывали их практически всегда.
Еще одним инструментом, которым Фергюсон владел в совершенстве, было умение критиковать отдельно взятого игрока с целью повлиять на всю команду целиком. Он никогда не терпел единоличников. Когда мы играли против «Бенфики» в Лиссабоне, Криштиану Роналду решил, что ему нужно продемонстрировать португальской публике, почему именно он оказался в «Юнайтед». Игра превратилась в персональное «шоу Роналду». Он пытался показать все свои трюки, но у него плохо это получалось; в итоге мы проиграли, и тренер после игры буквально уничтожил его. «Надумал играть в одиночку? Да кем ты себя возомнил?». Фергюсон не стеснялся выражений. В то время уже было понятно, что Роналду является ключевым игроком для достижения побед. И если мы хотели добиться успеха и доминировать на поле, он должен был быть на пике формы. Большинство тренеров на месте Ферги побоялись бы критиковать такого игрока настолько жестко и открыто. Никогда не видел, чтобы кто-либо из тренеров сборной Англии так разговаривал с Бэкхемом, Джеррардом, Лэмпардом или Уэйном Руни. Но босс не признавал авторитетов. Неважно, насколько важный ты игрок, - во благо команды он без раздумий тебя раскритикует, если ты этого заслуживаешь.
Помню, Роналду расплакался в раздевалке после того матча. Он знал, что провалил игру, слова Ферги его очень расстроили. Реакция остальных игроков была тоже весьма интересной. Некоторые вели себя в духе: «Пока меня это не касается, мне плевать». Теперь я понимаю, что сэр Алекс таким образом говорил каждому из них: «Неважно кто ты, но тебе лучше играть так, чтобы это помогало выиграть всей команде». В то же самое время босс потрясающе разбирался в характерах и понимал, что к игроку наподобие Бербатова подобный жесткий подход применять не стоит. В болгарине было 189 сантиметров роста – здоровенный парень, но, несмотря на это, крайне обидчивый. Если Бербу критиковать при всех, он замкнется в себе и бросит играть вообще. Роналду, наоборот, использовал это как личную мотивацию: «Ну хорошо, я вам еще покажу…»
Когда у тренера не было поводов для крика, несмотря на то, что мы иногда показывали невыразительную игру, он начинал придираться к мелочам. Гари Невилл пропустил мяч под ногой и позволил сопернику заработать для своей команды аут, поэтому как только мы зашли в раздевалку, Фергюсон тут же накинулся на него. «Ты играешь уже 15 лет на высоком уровне, и до сих пор не умеешь контролировать мяч!» Или, к примеру, он подходил к Гиггзу со словами: «Ты так часто терял мяч в этом тайме». И пусть Райан делал это не чаще других в команде, но, исходя из того, что он самый опытный игрок, это заставляло других подумать: «Я могу быть следующим. Лучше быть на чеку». Даже мне когда-то он сказал: «Ты бы собрался, а то ни одного воздушного единоборства не выиграл!». На что я ответил: «Подождите, у меня было четыре единоборства, три из которых я выиграл. Еще в одно я специально не стал вступать, так как знал, что позади меня находится кипер, и он заберет этот мяч. Поэтому я не пойму, о чем Вы говорите, Вы не правы». Но последнее слово всегда должно было быть за ним. «Посмотрим завтра на видео. Просто, бл*дь, делай то, что я тебе говорю».
У нас были контрастные отношения с боссом. Порой я был очень зол и позволял себе повышать голос, что, как правило, заканчивалось не очень хорошо. В 2010 мы играли на выезде против «Баварии» в четвертьфинале Лиги Чемпионов. Тренер всегда твердил, что забить один мяч на выезде и добиться итоговой победы со счетом 1:0 – прекрасный результат для еврокубковых матчей; это означало, что сопернику необходимо было забивать три мяча в ответной игре у нас дома, чтобы пройти дальше. Как раз в этом случае мы вели 1:0; Руни вынужден был покинуть поле из-за травмы, и тренер выпустил вместо него Бербатова, попытавшись убить интригу в матче с помощью усиления в атаке. На поле я размахивал руками, как бы говоря: «Что вы делаете? Это же не наш метод». Каким-то чудом «Баварии» удалось забить два случайных гола. Один был следствием рикошета, а второй залетел в наши ворота в самой концовке встречи, установив окончательный счет на табло: 2-1 в пользу немцев. Я носился по полю с криками и пеной у рта, в подтрибунных помещениях я также не успокаивался и вел себя крайне эмоционально. Мне казалось, что использованная тренером тактика шла вразрез с теми принципами, которым он сам нас учил. У меня это никак не могло уместиться в голове. Я орал: «Какого хрена мы все поменяли? Поэтому мы проиграли!»
После того как я вошел в раздевалку, стало ясно, что он все слышал. Гари Невилл тщетно пытался меня успокоить, и как только я оказался внутри, то увидел тренера, стоящего посередине комнаты. Он ждал меня и тут же сорвался. «Ты кем себя возомнил?», - закричал босс. К тому времени я уже сел на кресло, а он навис надо мной, угрожающе размахивая руками: «Я здесь принимаю решения. Я, твою мать, здесь главный тренер. Даже не думай снова сомневаться во мне и в моих помощниках».
«Вы научили нас играть в другой футбол, и какого-то хрена перевернули все с ног на голову», - сказал я в ответ.
«Это были два случайных гола», - кричал он мне прямо в лицо. – «Мы должны были побеждать. Мы просто обязаны были вытереть о них ноги. Они уже ждали, что вы их раздавите. Вы сами все упустили».
Гари Невилл говорил мне: «Рио, успокойся. Забей на это». Но последнее слово всегда было за тренером: «С тебя хватит». Точно не помню, что он сказал дальше. Там было очень много матерных слов. Гари не понимал, зачем я вообще ввязался с ним в диалог. «В чем смысл?», - вопрошал он после этой ссоры. - «Сам ведь прекрасно знаешь, что никогда его не переспоришь». Я сидел и думал: ну кто-то же должен был что-то сказать тогда. Почему я один на это решился? Вы же все думаете то же самое.
Я прокручивал все произошедшее в голове во время обратного перелета и, когда приехал домой, то не мог заснуть всю ночь. Снова и снова думал об этом. Быть может, мне следовало бы прикусить язык в тот момент и высказать все, что я думал тогда, чуть позже, когда никого не будет вокруг нас или в аэропорту. Это было важно, так как я затеял этот спор при всей команде. На следующее утро я встал пораньше, приехал на базу около 8:30 утра и направился прямиком в офис Ферги. Постучав в дверь, я заглянул внутрь. Он поднял взгляд и сказал: «Входи. Что ты хотел?»
«Послушайте. Я пришел извиниться. Мне следовало выбрать более подходящее время для этого разговора. На мне сказались эмоции после игры и тот факт, что мы проиграли. Возможно, я зашел слишком далеко…»
И он снова обрушился на меня! Он просто слетел с катушек! Орал на меня без передышки.
«Кем ты себя возомнил? Ты не в первый раз сомневаешься в выбранной тактике [имея в виду римский финал с “Барселоной”]».
Я попытался возразить: «Если Вы хотите добиться от меня того, чтобы я сидел сложа руки и спокойно принимал каждое поражение, то Вам это вряд ли удастся». Но его, конечно же, не устраивал такой порядок вещей.
Вот так и складывались наши отношения. Фактически, именно благодаря этому мы ладили. У нас были споры, но, думаю, в результате каждого из них Фергюсон понимал, что я все это затевал не для себя, а для улучшения команды. Иногда я имел неосторожность выходить за рамки, и ему приходилось ставить меня на место. Хотя я сам прекрасно понимал, когда был не прав, и приносил извинения. Его принципом было – никогда не позволять игроку ставить себя выше него. Это было частью его управленческой стратегии. Так или иначе, мне кажется, я заслужил его уважение. Конечно, какая-то часть меня говорила внутри: «Хорошо. Я докажу, что этот засранец не прав. Я ему докажу». В этом-то и заключался гений Фергюсона: он постоянно вынуждал тебя что-либо ему доказывать. Я вовсе не стараюсь его критиковать; он делал свою работу и был по большей части прав. У меня всегда вызывало уважение то, что он делал.
Еще одним важным качеством сэра Алекса было то, что он поддерживал своих игроков несмотря ни на что. Это было очень важно. В особенности в таких ситуациях, как инцидент между Патрисом Эвра и Луисом Суаресом и скандал, связанный с Джоном Терри и моим братом. Он был рядом со мной и искренне сопереживал, когда я пропустил допинг-тест: давал характеристику и исключительно положительно обо мне отзывался. Это было важным элементом управления Фергюсона: если он уверен, что игрок был прав, он поддерживал его целиком и полностью. Таким образом он заслуживал доверие, и у каждого возникало желание выходить на поле и сражаться за него.
Ферги постоянно делал какие-то удивительные вещи, которые помогали держать нас в тонусе. В самом начале моей карьеры на «Олд Траффорд» я получил травму голеностопа в своем первом матче, в товарищеской игре против «Бока Хуниорс» и их молодой звезды Карлоса Тевеса. В течение следующих пяти уикендов, будучи Рио Фердинандом в возрасте 23 лет, я погружался в знаменитую ночную жизнь Манчестера. После этого тренер подозвал меня на тренировке и спросил: «Как поживаешь, сынок? Как тебе Манчестер? Смотрю, ты уже адаптировался тут?» Мой голос предательски задрожал, потому что я разговаривал с самим сэром Алексом: «Да, тренер… эмм… босс, я в порядке. Я побывал в парочке ресторанов, чтобы немного расслабиться». Затем он очень спокойно спросил: «Среди них были “Шугар Лаундж” и “Брейзингейменс”?» Эти два заведения были крупнейшими ночными клубами, и было очевидно, что меня там видели. После вопроса тренер посмотрел на меня своим фирменным взглядом: «Я знаю все, сынок, так что давай закончим на этом. А сейчас беги, тренируйся». У меня буквально подкосились ноги! Мой новый наставник, великий сэр Алекс, узнал, что я кутил все выходные и вел себя непрофессионально. Я в панике думал: «Теперь меня продадут? Будет ли у меня хоть один шанс выйти на поле после этого?» Он больше никогда не упоминал об этом разговоре, но, совершенно точно, его не забыл. Однажды мы вели в счете 2-0 после первого тайма в гостях у «Болтона» - не самый простой стадион для игры на выезде. Мы проводили один из лучших матчей, в котором я когда-либо принимал участие, и в раздевалку мы зашли, переполненные эмоциями. Следом за нами вошел тренер, захлопнул дверь и начал: «Соберитесь, бл*дь! Это позор! Вы должны были забить 6 или 7. В этом чемпионате все может решиться по разнице мячей, так что вы, бл*дь, просто обязаны забивать больше голов!» Затем босс перешел лично к каждому: «Ты не реализовал моменты… ты бездарно играл в пас». Все сидели в состоянии глубокого потрясения и, когда он вышел из комнаты, смотрели друг на друга с недоумением и говорили: «Он вообще нашу игру смотрел? Мы были на высоте; показывали потрясающий футбол». После этого мы вышли на поле и забили, по-моему, еще два мяча во втором тайме. После игры Фергюсон заявил, что он всего лишь пытался убедиться в том, что мы не зазнались, и понимали, что на этой игре чемпионат не заканчивается, а до финиша еще далеко. Нам нужно было выиграть лигу.
Очередным качеством, которым обладал Ферги, было блестящее умение настраивать своих игроков. «Будьте сосредоточены, особенно защитники!» Он ни разу не назвал ни одного из наших соперников «великой командой», поэтому мы никогда не выходили на поле с мыслью: «Эти парни настолько хороши, что у нас нет ни единого шанса победить». Босс всегда делал наоборот. «Это худший состав “Ливерпуля” на моей памяти», - заявлял он перед игрой. – «У вас не будет лучшей возможности надрать им задницу». Стивен Джеррард провел против нас немало выдающихся матчей, но мы редко позволяли ему доминировать на поле, потому что тренер знал, что от него исходит основная угроза, и нам нужно было его остановить и обезвредить. В случае с Фрэнком Лэмпардом Фергюсон говорил: «Не оставляйте его в одиночку, потому что он может забить гол». Или: «Не позволяйте Дрогба возить вас по полю… если я увижу, что он получает мяч и возит кого-то из вас, я вам клянусь…»
Мне кажется, основной заслугой сэра Алекса было то, что он никогда не перегружал нас излишней информацией – всего несколько ключевых моментов и установка, отметающая все сомнения в том, что мы победим будущего соперника. Если ты выходишь на поле с четким осознанием этого, то реализуешь тренерскую установку намного решительнее. Ясность и энергетика: вот, что он давал нам. Суть в том, что футбол не настолько сложная игра, насколько некоторые себе представляют. Просто выигрывай индивидуальные единоборства; убедись в том, что твоя команда должным образом настроена и находится в хорошей форме; работай усерднее соперника и будь более решительным при игре в завершающей стадии атаки и в своей штрафной площади. Если вам удастся все это соблюсти, у вас появится шанс победить. Некоторые считают, чтобы постоянно побеждать, нужно обладать особой магией. Однако на самом деле все намного проще: просто позвольте своим игрокам проявить немного импровизации на поле. Управление командой – профессия не из легких, но люди зачастую слишком уж ее усложняют. Не поймите меня неправильно: тактика, безусловно, важна. Но порой игра развивается сама по себе.
С учетом всего вышесказанного, есть одна вещь, которая доставляет мне особое удовольствие. Мне удалось забить победный мяч в ворота «Суонси» на «Олд Траффорд» 12 мая 2013 года. Должен сказать, что верховая передача была изумительной, но до определенного момента я не осознавал всей значимости этого гола. В раздевалке я сидел напротив Неманьи Видича, который постоянно смотрел на меня и улыбался. Я спросил: «В чем дело?» Он ответил: «Ты разве не понимаешь, дружище? Ты же только что забил последний гол в тренерской карьере Фергюсона». Честно говоря, я даже не думал об этом. Просто радовался тому, что забил и мы победили. Когда Вида сказал об этом, меня словно осенило в тот момент! С тех пор с моего лица никогда не сойдет довольная улыбка.