Большое интервью Оле Гуннара Сульшера из апрельского номера журналу Red News.
Как твои дела?
Неплохо-неплохо, готовлюсь к новому сезону [с «Мольде» — прим.]. Здесь всё совершенно иначе. Взять, например, поле — ты никогда не знаешь, в каком оно будет состоянии. Скажем, сегодня сломалась система подогрева, а на улице −2, так что вместо тренировки на открытом воздухе мы провели ее в зале на поле 60 на 40, и это, на самом деле, может случиться в любой день. И сама предсезонка — она очень-очень длинная. Товарищеские матчи в феврале-марте, и потом старт сезона 1-го апреля. В бытность игроком для меня это было привычно — все эти долгие тяжелые предсезонные тренировки (возможно, слишком долгие и тяжелые), беговые нагрузки. Сейчас мы больше сфокусированы на высокой интенсивности и более коротких дистанциях, к этому надо адаптироваться. Предсезонка в Англии отличается — там она длится 6-8, максимум 9 недель, здесь же все 12. И при этом у нас еще самая короткая, так как мы приступили к тренировкам на 7-10 дней позже, чем остальные норвежские клубы.
И каково это — вернуться назад? Чувствуешь ли ты, что поступил правильно?
Да. Я получаю огромное удовольствие от ежедневной работы с футболистами, которые постоянно хотят развиваться и становиться лучше. Любой из них хочет оказаться в иностранном чемпионате — в Англии или Германии, так что ты получаешь от них 100-процентную отдачу. Например, в том же Чемпионшипе слишком много футболистов, которые получают неплохие деньги, чувствуют себя на своем месте и не хотят покидать зону комфорта — пусть всё идёт так, как идёт.
Сэр Алекс часто говорил, что ты внимательно следил за игрой, сидя на скамейке. Правда ли это? Ты действительно впитывал всё происходящее на поле?
Думаю, да. Потому что в первую очередь я чувствовал, насколько мне повезло быть вовлеченным во всё это. Так что сидеть на скамейке, размышлять: «Всё, мне это надоело», — такое случалось не слишком часто. Я сидел и был готов в любой момент выйти на поле, и такой момент чаще всего наступал. Если мы проигрывали, то Босс знал, какое влияние может оказать мое появление на болельщиков, на нашу команду и на соперника. Это был тщательно выстроенный образ, своего рода миф — «когда он выходит на поле, он забивает голы». С другой стороны, если мы выигрывали 2-0, он давал мне 20-30 минут в конце или выпускал в перерыве, потому что хотел, чтобы все были довольны. Так что счет 1-0 в нашу пользу был самым плохим — в этих случаях меня не выпускали! (смеется)
Так на чем ты заострял свое внимание, сидя на скамейке, — на тактических моментах, на позиционной игре?
Я просто мысленно готовился к игре. Это в некоторой степени миф, что я проводил тщательный анализ, но я готовился к выходу на поле, я следил за игрой и подмечал, что, скажем, один из фулбеков довольно медленный, а этого центрального защитника я смогу переиграть в воздухе. Это действительно важные вещи — ты можешь заранее нащупать слабые места, пространство для маневра, так что с одной стороны, это всё правда, но с другой — немного преувеличено. В целом да, это моя черта — довольно быстро распознавать сильные и слабые стороны игроков.
И сейчас, будучи тренером, ты используешь эти навыки и передаешь их своим игрокам?
Да, конечно. Это всегда при мне, и я не устаю повторять своим запасным игрокам: ты должен быть готов изменить игру, одним способом или другим, что толку дуться? Я знаю, о чем говорю: дуться, сидя на скамейке, — последнее дело, в этом нет никакого смысла.
Тебя сильно бесил ярлык «суперзамены», ты ведь и выходя с первых минут наколотил изрядно?
Если честно, нет, не бесил. Но в какой-то момент — ближе к закату карьеры — я действительно понял, что был просто идеальным запасным для Босса. Он знал, что я не устрою скандала, не буду дуться, а когда выйду на поле, это повлияет на ход игры. Он чувствовал, что может мне доверять как командному игроку — я всегда выкладывался по полной, что бы ни делал. Конечно, мне нравилось выходить с первых минут, но появляться на поле со скамейки, хорошо делать работу запасного и изменить ход нескольких матчей — это сделало мне имя, так что меня запомнили как хорошего запасного.
Более чем!
Это не важно — ты просто как минимум делаешь себе имя. Когда я рос, запасных в футболе вообще было один-два. Помню, в «Ливерпуле» был Дэвид Фэйрклаф, он часто выходил на замену. Я просто был счастлив от того, что выполняю требования Босса.
Есть одна вещь, о которой тебя, насколько я знаю, никогда не спрашивали. Тедди и Энди Коул не ладили. Каково тебе — как игроку — было играть с ними двумя или с кем-то из них, было ли это комфортно?
Абсолютно комфортно. То, как игроки проводили свободное время и свой досуг, не имело никакого значения на поле. Был только один прецедент — в одной игре, — и после этого они играли вместе так хорошо, как только могли, и не было никаких «нет, паса от меня он не дождется». Босс тут же разглядел бы это, и он мог доверять им как профессионалам высшего класса. Необязательно ладить друг с другом или обедать вместе, но когда ты на поле, то выкладываешься на полную. Так что нет, с ними не было никаких проблем.
Хорошо, давай оглянемся. Тебе не кажется невероятным, что с 99-го прошло уже столько времени? 17 лет!
О да, счастливые часов не наблюдают! Я провел в «Юнайтед» четырнадцать с половиной совершенно фантастических лет, а теперь... летом исполнится 10 лет, как я завершил карьеру, так что да, время летит быстро. Но я не из тех людей, которые любят сидеть и вспоминать прошлое. Я хочу создавать себе новые воспоминания. Но, конечно, в конце концов, мои дети уже большие — Ноа сейчас 16, Карне 13, а Элайдже летом исполнится 9. И когда мы с ними слышим, как на «Олд Траффорд» поют мое имя, нам становится очень приятно — «ага, папу-то помнят, до сих пор помнят!»
И всегда будут! Болезненна ли для тебя тема «Кардиффа»? Ты рад, что сделал этот выбор?
Я рад, очень рад, поскольку это был бесценный опыт. Такого опыта не получишь на тренерских курсах, надо взять и попробовать. Давайте вспомним... да, если призадуматься, отсюда кажется, что браться за эту работу было неправильным решением. Уверен, Винсент Тан тоже задним умом понял, что нанимать Оле было неправильным решением. Но в тот момент мне так не казалось, потому что если бы у меня получилось, это было бы отличным достижением. Винсент очень хотел, чтобы клуб достиг успеха, и для меня это был превосходный шанс.
Рассматриваешь ли ты пост главного тренера «Юнайтед» как свою цель? Или тебя устраивает работа без сумасшедшего уровня стресса, связанного с этой должностью?
Я бы хотел тренировать «Юнайтед», это до сих пор моя мечта. Когда я приехал с «Кардиффом» на «Олд Траффорд», я пережил самый невероятный опыт в своей карьере. Без единой тени сомнений. Болельщики МЮ распевали мое имя на протяжении 75% игрового времени, но я должен был оставаться профессионалом, поскольку был при исполнении. У нас был шанс зацепиться за очки, фанаты «Кардиффа» также пели в мою честь, и для меня это была очень трудная ситуация. Так или иначе это был не наш день — вернулся Робин ван Перси, только что был подписан Мата. Так что добыть результат на «Олд Траффорд» было бы... знаете, в это воскресенье я видел Уоррена [Джойса] у кромки поля [в матче МЮ — «Уиган»], и он... это странное чувство. Потому что «Манчестер Юнайтед» что-то делает с тобой, это не просто один из клубов, этот шрам, этот отпечаток остался со мной на всю жизнь.
Ты до сих пор ощущаешь эту связь?
Она никуда не девается. О! Сейчас, когда славные времена возвращаются — с нами Златан, Мхитарян, Поль вернулся, я ведь тренировал его в резервной команде, — сейчас мы снова выглядим как «Ман Юнайтед», за нас играют именитые игроки. Когда мы обыграли «Боро», там еще Поль забил в добавленное время, мы смотрели этот матч с Ноа, и за 15 минут до конца я сказал ему: «Не переживай, сынок, мы выиграем, я уже такое видел!». Это был накануне Нового года, да? И я ему так и сказал: «Я уже столько раз видел такие матчи, не волнуйся, мы победим».
И когда в итоге залетает, вы вскакиваете и прыгаете по комнате?
Да! И еще я пишу смс Боссу: «Мы такое уже проделывали, верно?». И он отвечает: «Да, было пару раз». Еще мы поздравили его с днем рожденья, как в старые добрые времена.
Что же случилось после ухода Ферги? Ты считаешь, что спад после ухода великих неизбежен?
Да, так происходит всегда. Посмотрите на схожие случаи. У нас тут «Русенборг» под руководством Нильса-Арне Эггена выигрывал лигу не помню сколько раз, а после его ухода, к сожалению, команда скатилась. У нас так же: Босс был настолько сильной личностью и его настолько уважали, что после его ухода какая-то часть игроков слегка сбавила обороты и решила, что 4-е или 5-е место в лучшей лиге мира — это тоже неплохо.
И как ты думаешь: Моуриньо под силу это перевернуть и принести нам 21-й титул?
Да, мы получим его, мы снова на верном пути. Конечно, в лиге многое изменилось. Когда я играл, борьба, по сути, была между нами и «Арсеналом». Ну, и в конце еще «Челси» подтянулся. Теперь там и «Сити», и «Тоттенхэм», «Ливерпуль» снова в игре, так что за трофей борются 6 команд. Но я уверен, что с такой мощной фигурой у руля команды, с игроками, которых мы привлекаем, мы идём по правильному пути.
С какой командой тебе всегда хотелось сразиться больше всего? Кого в первую очередь ты искал в расписании на сезон?
Конечно, «Ливерпуль». В первую очередь я искал игры с «Ливерпулем». «Сити», насколько я помню, вообще пару сезонов провел в Чемпионшипе или даже в Первой Лиге, да?
Да, в 99-м, это вообще шикарно...
Так что игры с «Ливерпулем» — домашняя и гостевая. Гостевая, возможно, даже в большей степени, потому что ты смотрел на эту строчку и думал: «Мы должны их там сделать», — и у нас несколько раз получалось!
Я сидел на верхнем ряду третьего яруса, и воспоминания свежи до сих пор — я могу мысленно воспроизвести всю картину. А как у тебя с воспоминаниями о «Камп Ноу»?
У меня полный порядок, потому что я столько раз видел это в записи, столько раз видел этот гол...
А сколько раз тебе пришлось о нем рассказывать!
Да, меня столько раз просили поделиться своими впечатлениями, что воспоминания постоянно при мне. Я до сих пор помню свой разговор с Джимом Райаном перед игрой, я сказал ему: «Cо мной случится что-то грандиозное». Всё, что связано с той игрой, моментально всплывает в памяти.
Каково это — пересматривать тот матч со своими детьми сейчас, когда они уже достаточно выросли, чтобы понять, что ты сделал?
Конечно, ты гордишься тем, что был причастен к возможно самому славному моменту в истории «Ман Юнайтед».
Тебе не кажется странным, что множество людей назвало своих детей в твою честь?
Нет, я встречал много взрослых людей, которые говорили: «Это лучший момент в моей жизни, только жене моей не говори!»
Так и есть.
О да, многим людям эта победа что-то дала.
Она дала что-то безумное, я до сих пор не могу этого объяснить. Мы, нормальные люди, и вдруг так помешались.
Да, что-то такое (смеётся).
Я был на стадионе «Чарльтона», когда ты вернулся после травмы и забил тот гол. Должен признаться, я не думал, что ты вернешься. Насколько ты доволен тем коротким периодом, своей лебединой песней? Или это было тяжело, играть через сильную боль?
Моё колено так и не восстановилось полностью, но это уже история... Когда я получил травму, Ноа было... он 2000 года рождения, так что в 2003-м, когда я травмировался, ему было 3, потом я пытался вернуться, не получилось, и ему было 4, когда я лег под нож. Мой отец занимался греко-римской борьбой и был чемпионом Норвегии 6 лет подряд — с 66-го по 71-й. Но я в то время еще не родился, так что я не видел, как борется мой отец, и читал о его победах только в газетных вырезках. Так что когда я восстанавливался в тренажерном зале, моей основной мотивацией было: «Мой Ноа должен увидеть, как я забиваю гол на „Олд Траффорд“, — увидеть и запомнить тот день на всю оставшуюся жизнь».
Ух ты, это чудесно!
Это было основной причиной моего возвращения. И когда я вернулся и забил тот гол «Чарльтону», это было невероятно, я упустил ровно такой же момент за считанные минуты до этого. И какое же это было громадное облегчение, когда я все-таки забил! Выйти на замену, надеть капитанскую повязку, отпраздновать гол перед приехавшими фанатами — невероятно! Но когда я забил в домашней встрече, 2-0 против «Ньюкасла», и Ноа был на стадионе — я до сих пор четко помню, как он поднимает кулаки, празднуя. Это было уже чересчур! Это, пожалуй, лучший момент в моей карьере. После травмы.
Так это твой любимый гол?
Мой любимый момент — это когда я ухожу с поля в том матче, а он победно сжимает кулаки [я думал, что сейчас зареву! — прим. интервьюера]. Но, конечно, 10 дней в 99-м были колоссальными. А лучший гол — пожалуй, мяч «Штурму» из Граца в Лиге чемпионов — с лёта, левой ногой, с самой границы штрафной.
А какие у тебя самые неприятные воспоминания?
Конечно, травма в конце карьеры. Проигранные финалы, но, пожалуй, самое неприятное и живое воспоминание — это 1-1 в гостях у леверкузенского «Байера», когда мы проиграли в полуфинале Лиги Чемпионов. До этого мы сыграли 2-2 дома, хотя должны были выигрывать 3-1. Вроде это был Себа Верон — он попал в штангу, от нее мяч отскакивает в другую штангу, вылетает, контратака, и вместо 3-1 мы получаем 2-2. Но потом у меня был шанс — минуте, наверное, на 85-й, я бил с полулёта метров с 12-ти, мяч прошел на ладонь выше перекладины, это, пожалуй, самое свежее воспоминание, если говорить об упущенных моментах.
Как думаешь, в те времена мы могли выиграть больше, чем один еврокубок?
Определенно. Когда мы с Эриком в составе проиграли полуфинал «Дортмунду» в 97-м, я чувствовал, что мы должны были выигрывать. Были еще, конечно, сложные игры с «Ювентусом», в которых, думаю, нам под силу было побеждать. И в период после 99-го мы вполне могли пару раз выиграть Лигу Чемпионов. Разница может быть в только в том, куда отскочит мяч от штанги.
Рой Кин в своей книге пишет, что, глядя на состав «МЮ» в том матче против «Байера», он задавался вопросом — достаточно ли голодна команда. Как думаешь — имело ли это место? Или дело только в невезении?
Ну, можно было бы сказать, что дело и в том, и в другом, но когда ты был настолько близок... 2-1, мы выигрываем дома — да, точно, это был Верон, — после его удара мяч ударяется в обе штанги или что-то в этом роде, и они забивают в контратаке. Что это, если не вопрос удачи? Таков футбол!
Каково это — делить раздевалку с такими сильными личностями, как Эрик и Кин?
Это фантастика. Они очень разные, но Кино — лучший капитан, которого ты мог бы пожелать своей команде. Для меня. Столько раз меня просили: «Выберите одного игрока из тех, с кем вы играли». Я мог бы выбрать Кантона — лучшего игрока, игравшего на моей позиции, Роналду, потому что он лучший игрок прямо сейчас, Гиггзи из-за его качеств, Скоулзи — он был, пожалуй, лучшим игроком нашей команды, Бекса за его навесы, Япа Стама, Рио, которого никто не мог пройти, Лорана Блана, потому что он легенда, но для меня, если выбирать одного, это Рой Кин. За его влияние на команду и на всех игроков вокруг, за всё, что он сделал. Я бы выбрал Роя.
Как часто он орал на тебя? Или это было один-два раза и все эти истории слегка преувеличены?
Ну, было несколько раз, но сейчас мы добрые приятели! Мы разговариваем по телефону и довольно часто переписываемся. А когда я прилетаю в Англию, мы находим время на чашку кофе. Я понимаю, почему Рой так себя вел — таким образом он мог повлиять на мою игру, сделать меня лучше, и это было хорошо для команды, потому что команда нуждалась в моем лучшем футболе. Игроки, которые ни разу не получали взбучки от Роя, — у вас по-любому не было шанса!
Игра с «Ньюкаслом», в которой тебя удалили — очень было страшно получить на орехи от Ферги?
Если честно, я не думал, что мне достанется. Я сделал то, что посчитал единственно правильным в то время в том месте. В тот год мы уступили титул «Арсеналу» с разницей в одно очко, шла 90-я минута, счет 1-1. У нас всё ещё оставались шансы не пропустить в той атаке и найти счастье у чужих ворот, нам было необходимо побеждать [матч в итоге закончился вничью 1-1, и именно этих двух очков не хватило для победы в чемпионате — прим. переводчика]. Но мы не смогли бы победить в одном из двух случаев: первое — я бы заработал пенальти, второе — он отправил бы мяч в ворота. Так что, если честно, я не думал, что меня ждет выволочка! (смеется) Но я ее заслужил, это да, поскольку это не очень честный прием. Одноклубники хлопали меня по плечу — молодец, мол, ты сделал это ради команды и отдуваешься за всю команду, — но у тренера величайшего в мире клуба не было иного выхода, кроме как направить на меня фен. И он сделал это — меня вызвали в его кабинет на следующий день! Подобное приключалось со мной еще один раз — после поражения от «Шеффилд Уэнсдей» на «Хиллсборо», это был второй мощный фен, который устраивал мне босс. Ты просто принимаешь это, и нет ни малейшего смысла пробовать ему перечить. Просто прими, согласись, сделай выводы и двигайся дальше.
Чувствовал ли ты себя менее спокойно, если он скрывал свой гнев?
Если честно, я был по-настоящему доволен, если в перерыве он говорил мне: «Молодец, Оле!» или подсказывал: «Давай пособраннее». Думаю, он доверял мне. Чего у Босса не отнять, так это умения управлять людьми. Так что он знал, что иногда мне будет полезна взбучка, а иногда — похвала, знал, как держать меня в тонусе и получать наилучшую отдачу.
Очевидно, что фанаты «Манчестера» от тебя без ума, каково это — ощущать такую любовь? То, что ты говорил о песнях в свою честь на «Олд Траффорд». Никто не скажет о тебе дурного слова — такое ощущение, что тебе простят даже убийство котят.
Это невероятно. Я закончил с футболом 10 лет назад. Кажется, это было в прошлой жизни. Но когда я вспоминаю те дни, мне хочется — я не должен этого хотеть, поскольку я сам сделал свой выбор, я уехал в Норвегию, обосновался здесь, и мы всем тут довольны, — но мне хочется чаще бывать на «Олд Траффорд», проникаться этой атмосферой, потому что это лучшее, что только можно представить.
Оле, надо взять тебя на выезд, выезд — это самое крутое!
Будто я не помню! Давай, я согласен.
Какие цели ты сейчас ставишь перед собой?
Конечно же, я бы хотел когда-нибудь внести поправки в графу «тренировал команду Премьер-Лиги и вылетел». Сейчас я понимаю, что тогда я был слишком горяч, молод и неопытен, это было 3 года назад, то есть мне было 40. Думаю, года через 3-4 я буду лучше готов к серьезным свершениям.
Если забыть про забитые мячи, каково твое лучшее воспоминание о «Юнайтед» — момент, когда ты подумал: «Ну ничего себе!»
Я всегда стремился чаще выходить в стартовом составе, стать железным игроком основы. Может быть, я не был на 100 процентов уверен, что мне удастся застолбить за собой это место, но по крайней мере я чувствовал, что могу оказывать влияние на игру команды, выходя на замену. Летом 98-го «Юнайтед» и «шпоры» договорились по поводу моей цены, но переход не состоялся, благодаря Боссу. Он вызвал меня и сказал: «Так, клубы договорились между собой, но я не хочу, чтобы ты уходил; мы покупаем Дуайта Йорка, но если ты останешься, я дам тебе достаточно игрового времени и ты будешь важной частью команды». Мне этих слов хватило. Но потом он добавил: «Только никому ни слова, что я тебе это сказал!» После того, что произошло в 99-м и моего гола, думаю, уже можно рассказать, что это Босс уговорил меня остаться!
Как сейчас чувствуют себя твои колени? Они в порядке?
Если честно, нет. Это не мешает мне в обычной жизни, но футбол мне заказан. Да и холодный климат, на самом деле, не слишком помогает. Я могу совершать пробежки вокруг поля и немного бить по мячу, но в настоящий футбол играть не могу.
И последний вопрос: нашему журналу исполняется 30 лет, мы пережили с клубом взлеты и падения, можешь сказать пару слов фанатам «Юнайтед»?
Мы снова будем на вершине. Просто продолжайте поддерживать игроков и клуб, и я уверен, что у нас всё получится. Что меня всегда удивляло в фанатах «Манчестера», так это то, что они всегда сохраняют бодрый настрой. Я спрашивал игроков и моих бывших одноклубников, которым довелось поиграть в Испании или Италии, — все они говорят, что поклонники «Ман Юнайтед» ставят свой клуб превыше всего. Вот смотрите, «Реал» проигрывает пару игр — и Зидану на пресс-конференции приходится давать комментарий, что, мол, болельщики должны продолжать поддерживать команду и, возможно, тренера. В «Юнайтед» это немыслимо. Этого никогда не будет — хорошие времена на дворе или плохие.
Огромное спасибо, Оле.
С превеликим удовольствием.
Источник: Red News
Редактура: Хаял Эйвазов