«В Эрике был скрытый запал, несомненно. Неудивительно, что однажды он взорвался…» (бывший защитник «МЮ» Гари Паллистер)
«Люди говорили, что это самое известное дело о нападении во всей истории английской юриспруденции» (бывший директор «Юнайтед» и адвокат Морис Уоткинс)
Удар кунг-фу, который нанес нападающий «Манчестер Юнайтед» Эрик Кантона болельщику «Кристал Пэлас» Мэттью Симмонсу через мгновения после того, как был удален с поля «Селхерст Парк», все еще остается одним из самых противоречивых происшествий в спорте, даже по стандартам захватывающих футбольных мелодрам.
Француз уже стал легендой на «Олд Траффорд», приведя команду к нескольким чемпионским титулам подряд, первый из которых прервал затяжной период без чемпионства длиной в 26 лет. Он перешел из «Лидса» в ноябре 1992. Неожиданный акт насилия, который он сам никогда не пытался оправдать, только добавил ему легендарности.
BBC Radio 5 live разобрали один из самых шокирующих эпизодов в истории Премьер-Лиги.
Игроки «Юнайтед» Гари Паллистер и Дэвид Мэй, бывший директор и юрист клуба Морис Уоткинс, бывший глава безопасности «Юнайтед» Нед Келли, бывший тренер «Пэлас» Алан Смит и болельщик «Пэлас» Кэти Черчмэн вспомнили историю знаменитого происшествия, последовавшего за ним судебного разбирательства и цитату Кантона о «чайках».
Объект ненависти… в черном
25 января 1995. Действующие чемпионы «Юнайтед» отправляются в юго-восточный Лондон, занимая вторую строчку, позади лидирующего «Блэкберна», который они дома обыграли 1-0 тремя днями ранее (Кантона забил победный гол). Победа над аутсайдерами «Пэлас» вернула бы «Юнайтед» на верхнюю строчку таблицы.
Паллистер: Эрик всегда был целью номер один для футбольных фанатов по всей стране. Его пытались задеть не только игроки соперника, болельщикам тоже казалось, что они могут это делать. Иногда его просто ужасно третировали. Естественно, это давило на него, и тем вечером все накопившиеся в нем эмоции нашли выход. Он был объектом столь сильной ненависти, потому что был хорошим футболистом.
Смит: Что меня действительно потрясло в тот день, это то, что они играли во всем черном. Они все были небритыми и заросшими и выглядели довольно свирепо. Я подумал «это будет долгий вечер».
Центральный защитник «Пэлас» Ричард Шоу получил персональное задание – опекать Кантона.
Смит: У Шоузи были такие вьющиеся, кудрявые волосы. Он покрывал их лаком и пользовался смягчающей мазью для лица. Ричард был самым очаровательным и аккуратным парнем, которого вы могли встретить, но на поле был довольно свиреп. Я думаю, что он был самым подходящим кандидатом на роль опекуна Кантона.
Кантона становится жертвой нескольких жестких подкатов, в частности от Шоу.
Смит: Если вы говорили ему: "Сделай это", Шоузи шел и бросался за мячом. Я не испытываю большого сочувствия к Кантона. Он сильный игрок, который в состоянии о себе позаботиться, и он это делал. Шоузи подумал: "мяч в центре поля, подстраховка есть – я пойду за ним".
Тренер «Юнайтед» сэр Алекс Фергюсон (в своей автобиографии «Руководя своей жизнью»): «Алан Уилкс [судья] оказался неспособен должным образом отреагировать на недопустимые нарушения со стороны двух центральных защитников "Кристал Пэлас", и это сделало последующий конфликт неизбежным».
«Он смотрел так… Его взгляд буквально прожигал»
На 48 минуте Шоу вступил в борьбу с Кантона за мяч, выбитый голкипером Шмейхелем, и француз ответил раздраженным ударом. Он получил красную карточку и направился вдоль линии поля, сопровождаемый китменом «Юнайтед» Норманом Дэвисом, в сторону раздевалок.
Черчмэн: Внезапно он обернулся и посмотрел назад. Мне показалось, что он смотрит на меня. Понятия не имею, откуда вдруг появился этот другой парень [Симмонс]. На лице Кантона появился этот взгляд. Стало понятно, что он собирается сделать что-то глупое.
Келли: Этот юнец спустился по проходу и начал выкрикивать оскорбления в адрес Эрика. Он сохранял спокойствие, пока на него «факали» и «джекали», но, я думаю, что когда он назвал его мать «французской шлюхой», это стало последней каплей. Следующее, что я увидел: Эрик перепрыгивает через ограждение и наносит ему удар кунг-фу, начинается суматоха.
Черчмэн: Все пошло кувырком, когда он перепрыгнул через ограждение. Я помню, как упала на своего 15-летнего сына, и бутса Эрика пролетела надо мной. Все смотрели друг на друга и повторяли: "Господи, что только что произошло!" Все случилось за считанные секунды.
Мэй: Я стоял в середине поля, и вдруг раздался шум толпы. Я повернулся и подумал "что за чертовщина?". Мы побежали, чтобы выяснить, что происходит. Это был случай из серии "один за всех и все за одного". Все направились туда.
Паллистер: Думаю, я один из немногих игроков, кто не бросился выяснять, что происходит. Я просто стоял, ошеломленный. Я был в шоке от того, что только что увидел.
Келли: Я решил взять все в свои руки и спустился туда. Я отпихнул с дороги пару стюардов и зашел в раздевалку, и Эрик был там с Норманом. Я попросил Нормана выйти и сказал, что разберусь.
На стадионе, бушующем в состоянии напряжения, «Юнайтед» выходят вперед на 57 минуте.
Мэй: Мы заработали угловой, я пошел на него, Ли Шарп отдал передачу и забил первый свой гол за «Юнайтед». Подумал: «Вот так-то». Я должен был получить хорошую критику в газетах на следующий день. Тогда я мог думать только об этом.
Кантона в это же время молча пытался осознать значение своих действий.
Келли: Он сидел на скамейке рядом с персоналом, очень тихий, думал о том, что произошло. Была мертвая тишина, напряжение можно было хоть ножом резать. Иногда я возвращаюсь в памяти к тому моменту и понимаю, что ничего не сказал.
Никакой взбучки для Эрика, Мэй потрясен
Ответный гол, забитый защитником «Пэлас» Гаретом Саутгейтом, помешал «Юнайтед» вдесятером отстоять победу. Раздевалка гостей бурлила от взаимных обвинений.
Мэй: Тренер был зол на всех… Большого Пита (Шмейхеля), Большого Полли, меня, Шарпи, Пола Инса. Он обвинил меня в их ответном голе. Он спросил: «Кто, черт возьми, должен был закрывать Саутгейта?». Я сказал: «Эрик». Он развернулся и сказал: «Эрик, ты меня разочаровал. Тебе нельзя было так поступать». Я подумал: «Что? Это все?!». Любой другой игрок получил бы взбучку за это. Я только что получил взбучку от тренера за то, что не закрыл кого-то, кого я вообще не должен был закрывать».
Паллистер: Эрик был очень подавлен. Он просто тихо сидел в углу. Он почти ничего не сказал. Думаю, он осознал значение того, что случилось. Все пытались понять, как мы будем с этим справляться.
Келли: Пришли все директора: Майк Эдельсен, Морис Уоткинс, Мартин Эдвардс. Они стояли в углу, обсуждая случившееся.
Смит: После я встретил Фергюсона, мы пожали руки, и он сказал мне: «Что, черт возьми, здесь было не так?». Я ответил: «Алекс, это обычное дело на Патни Хай Стрит». Из-за своего предвзятого отношения он пытался даже представить все так, будто Кантона здесь стал жертвой. Я сказал что-то вроде: «Нет, Алекс, ничего такого. Обычное дело».
Келли: Мы дали всем остальным выйти к тренеру, а в конце вышли мы с Эриком. Там были фанаты, жаждущие крови, но я был уверен, что разберусь, да и не забывайте, что Эрик ростом 6 футов 2 дюйма и родом из тяжелого района в Марселе. Он мог за себя постоять.
«Мы получали сообщения о том, что Аэропорт Манчестера забит журналистами, поэтому связались с охраной, и они объяснили водителю, куда ехать. Мы посадили Эрика в машину на шоссе и его отвезли до стоянки, где он пересел на свою машину и уехал домой».
Последствия – преступление и наказание
Сэр Алекс Фергюсон, расстроенный потерей двух очков и «закрывшийся в собственном мире» после возвращения домой, только на следующее утро начинает осмыслять инцидент с Кантона.
Фергюсон: В 4 утра я уже проснулся и посмотрел запись. Это было довольно неприятно. За последовавшие годы я так и не смог добиться объяснений от Эрика, но мне самому кажется, что злость на себя за удаление и на судью за его бездействие ранее перемешались и заставили его перейти грань.
Черчмэн: В то время я работала в отеле. Начальник позвонил и сказал, что видел меня по телевизору. За час до начала моей смены на следующее утро мы были атакованы репортерами. Видеть свои фотографии во всех газетах… было какое-то ощущение нереальности происходящего. Затем появилась мысль, что мне необходима новая прическа и новая куртка.
Фергюсон и руководство «Юнайтед» - исполнительный директор Мартин Эдвардс, глава компании сэр Роланд Смит и Уоткинс – встретились в отеле тем вечером, чтобы обсудить, как следует повести себя клубу.
Фергюсон: Мы были единодушны в том, что реакция должна была быть достаточно сильной, чтобы защитить репутацию «Манчестер Юнайтед» и согласились, что должны наложить на Эрика четырехмесячную дисквалификацию, которая бы оставила его вне игры на оставшуюся часть сезона.
«Юнайтед» также оштрафовали Кантона на 20 000 фунтов. ФА впоследствии вызвала его на дисциплинарное слушание и увеличила дисквалификацию до девяти месяцев, то есть до конца сентября, и оштрафовала его еще на 10 000 фунтов.
Уоткинс: Думаю, клуб повел себя правильно. Эрик согласился с наказанием, которое мы решили ему вменить. Вы можете представить, были самые разные предложения, вплоть до того, что мы должны разорвать с ним контракт и так далее. Но в клубе чувствовали, что должны вступиться за своего игрока. Поэтому мы были разочарованы, когда в ФА решили увеличить наказание.
В доках… питаясь фастфудом в камере
23 марта 1995: Кантона предстает перед судом магистрата Восточного Кройдона по обвинению в нападении.
Келли: Пол Инс, также представший в тот день в суде по обвинению в нападении, посадил его в машину, и они поехали в город. Фотографы были там с тремя камерами и засняли, как они уезжают из «Браунс» (ночной клуб) примерно в 3 часа утра. Меня там не было, они были без меня. Я уехал тем вечером, а на следующий день Морис спросил меня, где был Эрик. Он знал, где они были, потому что видел газеты. Честно говоря, не думаю, что это помогло делу Эрика.
Мы покинули отель, который был в 60 или 70 метрах от здания суда, и должны были справиться с журналистами. Я просто схватил его за запястье и продирался сквозь толпу. Наконец-то, мы протолкнули его в здание, и он начал раздавать автографы.
Кантона признает себя виновным. Судья говорит ему: «Вы - публичный человек. Единственный подходящий вердикт – две недели тюремного заключения, вступает в силу незамедлительно».
Уоткинс: Когда огласили приговор, стало так тихо, что можно было услышать, как пролетала муха. А затем, как вы можете догадаться, началось безумие. Все были ошеломлены. Даже представитель обвинения был удивлен, потому что вердикт магистрата не совпадал ни с какими существующими принципами. В одну минуту Эрик превратился из свободного человека в заключенного. Его отвели в камеру, он провел там три с половиной часа.
Келли: Думаю, Эрик был потрясен. Как и все мы. Я последовал за ним вниз по лестнице в сопровождении приставов, и мы сели вместе в камере. Один из старших офицеров сказал: «У нас здесь нет еды, давайте я схожу и принесу что-нибудь с улицы». Я дал ему денег, он сходил в «Мак Дональдс» и купил Биг Маков и картошки фри, так что мы поели и настроение улучшилось.
Я дал Эрику свой телефон, и он позвонил своей жене и семье в Марсель, чтобы рассказать о случившемся. Затем он сказал: «Мне не стоит зацикливаться на этом, лучше просто отсидеть эти 14 дней и покончить со всем этим». Я сказал: «Нет, не лучше, жди, пока вернется Морис».
Уоткинс и его команда юристов подали прошение об освобождении под залог, которое было отклонено магистратом.
Уоткинс: Теперь нам нужно было отправиться в Королевский Суд, который, к счастью, находился неподалеку. Мы обжаловали приговор и подали прошение о залоге.
Судья удовлетворил прошение о залоге и назначил слушание апелляции на следующую неделю.
Уоткинс: У нас не было много времени, чтобы отдышаться, но, по крайней мере, мы вытащили его из тюрьмы и отправили домой и теперь могли работать над апелляцией.
Келли: На обратном пути мы остановились там, где тогда была гостиница «Четыре сезона» в Аэропорту Манчестера, и я спросил его, не хочет ли он пропустить по пиву в «Маллиганс». Так что мы выпили по паре пинт, прежде, чем я отвез его домой.
Обжалование, чайки и пальцы в дверях
31 марта 1995. Кантона возвращается в Кройдон, на этот раз в Королевский Суд, для повторного слушания.
Уоткинс: У меня тогда были проблемы со спиной. Я просто не мог выбраться из кровати. Все меня искали. Я пытался кого-нибудь вызвать. Через какое-то время пришел врач отеля, сделал мне несколько уколов и поставил меня на ноги.
Защитник Кантона говорит судье о том, что его тюремное заключение «неправильно и противоречит принципам, выраженным Парламентом». Вместо этого его приговаривают к 120 часам общественных работ. После «Юнайтед» созывают пресс-конференцию.
Уоткинс: Эрик не очень-то был этому рад, но сказал: «Хорошо, я бы тоже хотел кое-что сказать». И он начал обдумывать, что собирался сказать. Он царапал на клочке бумаге и спросил меня: «Как называется большой корабль, который ловит рыб?». Я сказал: «Это траулер, Эрик». «А большая птица, которая летает над морем?» - «Чайка». Он записал это, и так родилась знаменитая цитата.
Думаю, я догадывался, что он хочет сказать, как и много других людей поняли, когда поразмыслили об этом. Но он не хотел, чтобы я это объяснял. Он был непреклонен в этом. Он сказал: «Я собираюсь это сказать, но не хочу, чтобы ты объяснял, что я имею в виду». И он вышел к ним.
Келли: Мы были наверху, в одном из офисов отеля. Морис говорил там с юристами, а я смотрел в окно на всех собравшихся журналистов. Эрик был со своим агентом, Жан-Жаком Бертраном, и он посмотрел на меня и сказал: «Нед, как вы называете рыболовецкое судно в Англии?», и я сказал: «Траулер». Потом они начали говорить на французском, и я понятии не имел, о чем. Затем он сказал: «Как вы называете такую маленькую рыбку?», и я задумался, прежде, чем ответить: «сардина». Он спросил: «А как называются птицы, которые охотятся на них?». Я сказал: «Чайки». И так все это началось.
В комнате, забитой журналистами, загадочный француз произносит следующее, перед тем как встать и уйти: «Когда чайки летят за траулером, они делают это, потому что думают, что сардины выпустят обратно в море».
Уоткинс: (после конференции) меня привезли в мой отель, но к несчастью я прищемил пальцы дверью. Юрисконсульт хлопнул по ним дверью. Мой день начался с уколов от боли в спине, а закончился тем, что доктор вправлял мне пальцы.
Наказание – стрельба по фазанам в Хэрфорде
Келли: Первым делом мы увезли его оттуда, где он жил, на севере Манчестера. У Марка Хьюза был свободный дом в районе Престбери. Мы перевезли его, и он оставался там.
Я тоже был там, чтобы присматривать за ним. Оскорбления, которые он получал от болельщиков других клубов, были ужасны. Я узнал, что он любит стрельбу и охоту, и попросил пару друзей устроить это в Хэрфорде, и мы отправились туда в частный дом одного из этих ребят и поохотились там на фазанов.
Его отец тоже был активным человеком, так что он приехал, и я отвез их на день в Хэрфорд пострелять, а вечером мы отправились в Манчестер. К концу дня мы катались по разным местам в районе Чешира, и он явно был в настроении.
Кантона организовывал тренировки для детей на старой тренировочной площадке «Юнайтед» в Клиффе. Но по условиям его наказания он не мог принимать участия ни в каких официальных матчах. «Юнайтед» пытались организовать несколько товарищеских игр против местных клубов, чтобы Кантона смог поучаствовать, но как только о матчах стало известно, поступило письмо с запретом от ФА. Расстроенный Кантона уведомил «Юнайтед», что возвращается во Францию.
Фергюсон: На следующее утро я связался с советником Эрика и сказал, что готов прилететь в Париж. Мы встретились в ресторане, где Эрик ждал нас со своим агентом Жан-Жаком Бертраном и секретарем. В ресторане больше никого не было, и владелец заведения повесил на дверь табличку «закрыто». Эрик был рад меня видеть и тому, что услышал от меня. Думаю, ему нужно было, чтобы я похлопал его по плечу и убедил, что все будет в порядке.
1 октября 1995: Кантона возвращается на поле в матче против «Ливерпуля», помогает забить Ники Батту, а затем забивает пенальти, устанавливающий окончательный счет в ничейном (2-2) поединке. Он забил еще 13 мячей в чемпионате, включая победные голы в пяти матчах, закончившихся со счетом 1-0, и «Юнайтед», обойдя «Ньюкасл» на 12 очков, возвращает себе чемпионский титул. Кантона также забивает пять голов за «Юнайтед» в Кубке Англии, включая победный гол в финале против «Ливерпуля», и помогает команде сделать дубль.
Уоткинс: Естественно, для него это был непростой период, он долгое время находился вне игры. Но думаю, он вернулся сильнее, чем когда-либо. Он был очень важным игроком для клуба.
Паллистер: Он думал о том, чтобы уйти из английского футбола из-за того, что случилось. Он думал, что произошедшее стало несправедливостью. Но тренер убедил его остаться. Кантона вернулся таким же сильным игроком, таким же гением.
Источник: BBC