Очевидно, важные новости про Давида де Хеа. Думали ли вы 2 недели назад, перед тем, как закрылось трансферное окно, что подписание им нового контракта будет возможно?
Да. Да, потому что это было подтверждение. Но я всегда говорил вам, что трансфер — это процесс. Может случиться что угодно, особенно в конце процесса. Конечно, я не мог этого предвидеть, но у меня была надежда, и я всегда говорил, до самого конца — несмотря на то, что пресса писала о его переходе в мадридский «Реал»: «Нет, я не хочу продавать его». Нет. И мы не продали его. Нет. Он здесь. Но, безусловно, если бы мадридский «Реал» заплатил сумму, которую мы хотели, подготовил бы все нужные документы, он был бы продан. Потому что еще я верю в то, что футболист должен хотеть играть за клуб. Так что… Я очень счастлив, что Давид де Хеа остается, потому что, на мой взгляд, он один из лучших вратарей мира. В прошлом году он был лучшим из числа моих футболистов — не только по мнению болельщиков, но и по мнению товарищей по команде. Так что… Хэппи-энд.
Думали ли вы в какой-то момент, что он все-таки уходит? А потом вам позвонили и сказали, что сделка не состоялась. О чем вы подумали?
Я никогда не думал. Я получал информацию, а затем я анализировал ситуацию. Я спрашиваю Эда: «Это правда, что „Манчестер Юнайтед“ слишком поздно отправил бумаги?» — «Нет». Он так сказал. Нет. А затем федерация [ФА — прим.пер.] хочет сделать заявление. Так что… Достаточно информации для меня. И в этот момент я думал только: «Хох, что же придется пережить Давиду де Хеа?» Я думал об этом. Но это футбольный мир. Сумасшедший мир. И я не могу изменить этот сумасшедший мир.
Он будет играть завтра?
Вы должны подождать и посмотреть, потому что я должен оценить тренировку. Философия прежняя. И он знает об этом.
Вы говорите о сумасшедшем мире. Этот сумасшедший мир проявляет себя, когда вы покупаете девятнадцатилетнего футболиста за 36 млн? Это сумасшедший мир футбола?
Нет. Сумасшедший футбольный мир — это рынок. И есть рыночная цена. И мы не можем никоим образом повлиять на эту цену. Я говорил Эду: сейчас он [Марсьяль, не Эд, хотя и Эд тоже — прим.пер.] в самом лучшем возрасте. И нам в будущем понадобится нападающий. Мы могли бы подождать год, чтобы он стал на 10 млн дороже. Но теперь мы можем его воспитать. И в правильный момент он сможет сыграть. Но это сложно, потому что то же самое можно сказать о Янузае или Джеймсе Уилсоне. Мы заранее знали об этом. Я сказал Янузаю: «Я дам тебе шанс проявить себя в роли девятки и, может быть, десятки». Я это сделал, а затем я принял решение: «Нет, тебе лучше будет отправиться в другую среду, может быть, в их составе ты будешь играть чаще, чем у меня, и мы сможем увидеть, развиваешься ли ты лучше в другой обстановке». Джеймсу Уилсону я сказал то же самое. Разве что… «Джеймс, ты должен отправиться в клуб Чемпионшипа, чтобы я смог вернуть тебя, если мой нападающий травмируется, к примеру. Тогда ты нам понадобишься. Тогда у тебя будет больше игрового времени». Но для него еще один год, как прошлый, — это плохо для его развития. Это плохо и для Янузая. И поэтому мы позволили футболистам уйти в аренду. Мы не продали их, потому что мы верим в уровень Янузая и Уилсона.
То есть Марсьялю нужно быть терпеливым, адаптироваться к обстановке, и мы увидим его позже?
Да. У нас… Я говорю это через вас болельщикам. Потому что я могу себе представить, что болельщики думают: «50 миллионов! Он должен забивать!» Нет! Нет. Ему 19 лет. Он должен адаптироваться, что очень сложно. Вы видели, как было трудно Ди Марии. А ему было 27 лет. И Фалькао, которому было 29. Так что это непросто, особенно в «Манчестер Юнайтед», где давление гораздо выше, чем в другом клубе. Поэтому… Нет, я не думаю, что мы должны оказывать на него чрезмерное давление. Но, конечно, он должен адаптироваться к нашей культуре, к нашей философии, и это уже достаточные трудности. Может быть, он сможет продемонстрировать доказательства своего таланта в течение сезона.
Луи, вы упомянули, что безусловно вам нужно проанализировать тренировку, чтобы понять, будет ли играть де Хеа или нет. Предполагаю, что вы поговорили с ним о контракте и обо всем остальном. Раньше была проблема: он не был достаточно сфокусирован. Насколько вы уверены в том, что психологически он готов вернуться в игру?
Логично, что сейчас его голова пуста. Он может сконцентрироваться, сфокусироваться на матче. Это большая разница по сравнению с тем, что было 3–4 недели назад. Я надеюсь, что смогу увидеть это. На тренировках в том числе, чтобы дать ему шанс сыграть в старте. Но это всегда так. Нужно это продемонстрировать: на тренировках и во время матчей. Аналогично с Ромеро и Сэмом Джонстоном. Я должен сравнить и принять решение — не только я, но и мой тренерский штаб. Но в итоге решение принимаю я.
Луи, на этой неделе появлялись сообщения о неполадках в команде, были цитаты… Как вы реагируете на эту информацию? Какие у вас отношения с игроками?
Я думаю [ухмыляется], что у меня великолепные отношения с игроками. Может быть, вы должны обратить внимание на то, как часто футболисты приходят к тренеру, чтобы что-нибудь сказать. За всю мою тренерскую карьеру ко мне никогда так часто не приходили, чтобы высказаться об атмосфере в раздевалке, о наших тренировках или типа того. Очень здорово, когда игроки к тебе приходят. Ты понимаешь: они доверяют тебе. Но в газетах я читал, хе-хе, что мы говорим не об этом. И истории повторяются. Это происходит не только в этом году, но и в прошлом такое было. То же самое. Последствия нашей философии: мы должны освежать состав. Может быть, вы знаете: в прошлом году мы продали и отпустили 11 футболистов. В этом году, кажется, 14 футболистов. Год назад мы купили 5–6 игроков, сейчас — 6. Кажется. Я не знаю… 7… Вся раздевалка изменилась.
Вы можете представить себе? Ваш друг — у некоторых в раздевалке есть друзья — должен уйти. И что ты чувствуешь? Руни и Каррик, капитаны, пришли ко мне и сказали: «Атмосфера в раздевалке несколько подавленная. Мы хотим сказать вам об этом, потому что хотим помочь вам». И после этого я уделил столько внимания. Я общительный человек и общаюсь не только со своими капитанами, потому что они пытались предупредить меня. Я отправился в раздевалку и общался со своими игроками. Мы обсудили множество вопросов, которые я не могу озвучить здесь, но это не были вопросы, о которых писали вы… Ну или кто-то писал. Я не знаю, кто это все пишет, потому что это был источник. Как говорит мой друг [показывает на журналиста]: «Так говорят болельщики». Болельщики каждую неделю кричат: «Армия Луи ван Гала! Армия Луи ван Гала!» Болельщики очень довольны Луи ван Галом, и мои футболисты тоже мной довольны. Пример: некоторые футболисты приходят ко мне, чтобы извиниться за то, что написано в газетах на этой неделе о наших взаимоотношениях. Это прекрасно. А еще я говорю, что Уэйн Руни — лучший капитан. И я действительно имею это в виду.
У меня был Данни Блинд — отец Дейли Блинда, и он всегда был моим лучшим капитаном. И когда я говорю, что Уэйн Руни — мой лучший капитан, я и про Данни Блинда говорю, и Данни Блинд это прочитает. И будет разочарован. Потому что теперь я говорю: Уэйн Руни — лучший капитан. Я всегда говорю, что чувствую, а еще как обстоят дела на самом деле. Поэтому я могу сказать только, что у меня прекрасные отношения с игроками. Это логично, потому что команду покинуло всего 9 человек; другие футболисты, которых я приобрел, не скажут, что я плохой тренер.