Автобиография Майкла Каррика «Между Линиями». Глава 18. «Новый вызов»: Часть 1

Глава 18: «Новый вызов»

Спустя 11 дней после матча против «Йовила», который стал моим возвращением на поле, во время шестидесятой поминальной службы мне выпала честь возложить венок к мемориальной доске на «Олд Траффорд», открытой, чтобы почтить память жертв авиакатастрофы в Мюнхене. Всё было достаточно скромно. Мне повезло сидеть возле самого сэра Бобби. Для меня это значило нечто большее, чем просто футбол. Впервые за долгое время к нам присоединился Гарри Грегг, и вот он сидел прямо за мной. На поминальной службе присутствовали игроки основного состава, а также ребята из молодежек до 23 и 18 лет. Игроки из молодежки до 19 лет приняли участие в аналогичной церемонии в Белграде, где на стадионе «Партизана» «малыши Басби» провели свой последний матч. Нужно, чтобы молодое поколение понимало важность трагедии Мюнхена для истории «Манчестер Юнайтед». Потом я поговорил с парочкой ребят из молодежки: для них церемония была очень эмоциональным моментом. Жизненно необходимо, чтобы уважительное отношение к истории клуба передавалось от одного поколения футболистов другому. Во время церемонии некоторые болельщики затянули «We’ll Never Die» (Мы никогда не умрем). Весь процесс был очень волнительным. Всё проходило на улице при диком холоде, и внезапно начавшийся снег лишь прибавил горечи нашему трауру. Мы с Жозе возложили траурные венки у мемориала, а потом болельщики завели «Abide With Me» (Останься со мной). Каждая секунда церемонии была пропитана достоинством и величием. Около 4 500 людей пришли на «Олд Траффорд», чтобы вместе с нами почтить память «малышей Басби». Я подумал о мемориалах, установленных в разных уголках Европы. Это в очередной раз напомнило мне, почему именно этот клуб настолько особенный.

Я прекрасно осознавал, что моя карьера игрока в этом великом клубе была близка к своему завершению, а дальше меня ждали просмотры матчей Лиги Чемпионов по телевизору да предавание воспоминаниям о былых деньках. Но к тому моменту я уже принял это. Какими бы ни были мои желания, мои ноги уже не могли выполнять команды мозга в полной мере. Пусть по мне это было и не так видно, но всё мое тело просто умоляло о заслуженном отдыхе.

Но сразу же возникал вопрос: «А что же дальше?» Мне, конечно, нравилась перспектива двухмесячных курсов обучения по гольфу, ещё столько же можно было бы отдохнуть, но ведь постоянно убегать от неизбежной встречи с реальность невозможно. Я должен был найти для себя стимул вставать с кровати по утрам. Я видел, во что превращалась личная жизнь футболистов, недавно завершивших карьеру. Если верить одному исследованию, около 40% браков бывших игроков распадалась в течение нескольких лет после завершения карьеры. Пугает, не так ли? Но мы с Лизой много говорили об этом, и для нас это не было проблемой. Мы были крепкой парой: нам нравилось общество друг друга, мы никогда не ссорились да и спорили может раза три-четыре за 20 лет совместной жизни. Обычно даже если я был с чем-то не согласен, я всё равно предпочитал промолчать, а вот Лизе иногда требовалось спустить пар. Трудно жить под одной крышей со спортсменом, который сконцентрирован только на своей карьере. Откровенно говоря, из-за моего вида деятельности порой ей было ой как непросто. Но никакие трудности не могли стать причиной для возникновения напряжения или даже недоверия. У нас прочные отношения. В то время, пока некоторые ребята делали всё, чтобы выбраться вечером куда-то покутить, сыграть несколько партий в гольф, я упрямо ехал всегда только домой. Возможно, иногда даже слишком упрямо. Порой Лиза смотрела на меня и сама отправляла меня куда-то развеяться с друзьями, ведь жизнь домом не ограничивается. А я знаю многих жен футболистов, которым такая одержимость футболом оказывалась совершенно не по душе. Ещё хуже то, что они даже не сильно стремились понять особенности жизни футболиста. Лиза же принимала мою одержимость футболом, и никогда не задавала лишних вопросов. Благодаря её поддержке я мог быть лучшей версией себя и выступать на высочайшем уровне. Она многим пожертвовала ради моей карьеры. Я всегда чувствовал вину за то, что Лиза не смогла реализовать себя в профессиональном плане. Она закончила университет, а потом у нее была своя практика пилатеса, но со всем пришлось распрощаться, когда я перешел в «Манчестер Юнайтед».

Лиза просто потрясающая женщина. Она всегда меня поддерживала: переживая со мной все взлеты и падения. Я счастливчик. Мне всегда было очень просто с ней. Если во время игры я получал хороший пинок или ещё хуже травму, она сходила с ума от волнения. Как и мою маму, Лизу порой просто тошнит от футбола. Я понимаю, что за каждым сильным мужчиной стоит сильная женщина, и мне очень повезло в этом плане. Она всегда делилась своим мнением и давала дельные советы. Да она просто знает меня как облупленного. Она даже понимает, что я не в настроении, еще до того, как я сам осознаю это. У нее на это чутье. Уровень её любви и поддержки поражает. Мы — команда. Она позволила мне полностью посвятить себя футболу. Если я уезжал на какой-то выездной матч клуба или отправлялся в расположение сборной, то Лиза никогда не бросалась заявлениями в стиле: «Твои дети, ты и следи за ними. Я и так это делала целых десять дней. Теперь твоя очередь» или «Мы просто обязаны сегодня пойти куда-то. Я и так слишком редко тебя вижу». Она прекрасно понимала, что мне нужно, чтобы выступать на наивысшем уровне. Она очень терпелива и лишена эгоизма. Мы — лучшие друзья. Мы наслаждаемся обществом друг друга. Прекрасно, что после 20 с лишним лет брака нам удалось сохранить такие отношения.

Я всегда хотел детей, хотел, чтобы вся моя жизнь крутилась вокруг них. Нам повезло, что Лиза забеременела практически сразу после свадьбы. За несколько недель до назначенного срока мы узнали, что ребенок находится ножками вперед, и кесарево был единственным вариантом. Поэтому мы собрали вещи и выехали в больницу в 7 утра. Момент, когда я увидел ребенка в руках у медсестры и услышал первый плач, был просто потрясающим. Я настолько поддался эмоциям и так переживал, чтобы с Лизой и ребенком всё было в порядке, что лишь через пару минут осознал, что ребенок вообще-то девочка. Наша маленькая принцесса. Мне дали перерезать пуповину, и только тогда я понял, что это не так уж и просто. Весь оставшийся день мы с благоговением наблюдали за маленьким клубочком счастья по имени Лу.

Рождение Джесси далось Лизе намного труднее. На пятом месяце беременности у нее начались серьезные проблемы со спиной, и в конце концов она практически не могла ходить и большую часть времени проводила в кровати. Ей было очень тяжело. Врачи опасались, что её спина может не выдержать естественных родов, поэтому кесарево снова осталось единственным вариантом. Как и в случае с Лу мы предпочли не узнавать заранее пол ребенка. С рождением Джесси я оформил эдакий «полный отцовский комплект» — девочка и мальчик, а что еще нужно? Они все были здоровы, а именно это важнее всего. Лу, которой только исполнилось два года, надела медицинский халат, взяла свою первую аптечку и пошла знакомиться с Джесси.

Скачки — большая страсть Лу. Через несколько лет после того, как она впервые познакомилась с лошадью, мы купили ей пони, которого она назвала Рио. Юная леди оказалась большой поклонницей «Манчестер Юнайтед» и назвала своего пони в честь Фердинанда. Лу души не чает в нем. Когда она взбирается на Рио, то превращается в Джемму Таттерсолл (прим. — олимпийская чемпионка в конном спорте). Она просто расцветает на ипподроме. Лиза не перестает меня удивлять. На первом уроке Лу по верховой езде, Лиза не захотела и близко подходить к лошади, но при этом узнала всё о мокрецах, уходе за лошадью, особенностях кормления — обо всем, что могло бы помочь Лу. А ещё моя дочь даже как-то заставила меня убирать в конюшне! Лу очень хотела, чтобы я тоже ездил на лошади и всё время упрашивала взять уроки верховой езды, но у меня всегда была одна отговорка — футбол, и я просто не хотел рисковать. После того, как я закончил карьеру игрока, я дождался момента, когда Лиза уехала отдыхать с детьми, и отправился на уроки верховой езды к Энджеле. Она как раз владела конно-спортивным клубом. Я хотел сделать сюрприз, поэтому хранил всё в тайне от семьи. Мне хватило всего пяти уроков. Представьте себе шок Лу, когда она увидела, как я галопом промчался по ипподрому. Я даже прослезился. Такие моменты — моя слабость. Мне чертовски нравится проводить время с Лу на ипподроме. Там очень тихо, и я могу полностью отключиться. Никогда не думал, что это может так меня расслаблять. Мне очень нравится наблюдать за взаимоотношениями Лу и Рио. Она уверенная наездница, и я рад, что она счастлива.

Для меня возможность наблюдать, как растут и развиваются мои дети, — большое счастье. Я горжусь тем, что Лу настолько увлечена конной ездой. Она — веселая и приятная девочка с очень добрым сердцем, но при этом очень целеустремленная. Я даже и не надеялся, что у меня будет такая прекрасная дочь. Дети всё для меня. Они — источник моего вдохновения. Они очень разные, но при этом оба очень ласковые и нежные. Мне очень нравится ходить с Джесси на футбол, гольф и теннис. Для меня это бесценно. Я отдыхаю душой и телом, когда провожу время с детьми.

В глазах Джесси пляшут чертики. Он очень любит выигрывать в спорах и с кем-то состязаться. Я бы не назвал его непослушным, скорее очень энергичным. Он обожает разные виды спорта и готов всю ночь смотреть по телевизору гольф, крикет, регби, Формулу-1. Он запоминает всё в мельчайших деталях. В этом плане он очень похож на меня. Мне ведь тоже нравятся практически все виды спорта.

И всё же, я большой фанат гольфа и Формулы-1. Можно сказать, что я ими одержим. Я всегда любил автомобили. В 2014 году я купил себе Феррари 599 GTO. Невероятный автомобиль с гоночной ливреей и белым кругом на месте, где находится гоночный номер. Я обожал его. Мне всегда очень нравилось агрессивное вождение. Это скорее гоночный, чем городской автомобиль, и мне было как-то даже неловко за рулем. Феррари слишком выделялась. Однажды я позвал Лизу в гараж и попросил ее заправить автомобиль просто потому, что мне самому было неловко. Она заправляла мою Феррари, чтобы я потом практически на ней не ездил. Я выезжал на ней несколько раз на тренировку, да и только в те дни, когда у ребят был выходной. В конце концов я продал ее.

Мой друг по «Манчестер Юнайтед» познакомил меня с Марком Уэббером, который был тогда гонщиком команды Формулы-1 «Ред Булл». Он пригласил нас на одну из гонок. Я также знаком с Даниэлем Риккардо, еще одним австралийцем, который ездит за «Ред Булл». В Формуле-1 уделяют огромное внимание деталям. Меня впечатляет весь этот процесс построения болида, тщательность работы инженеров, чистота боксов и эффективность механизмов. Потрясающе. В Ф1 одержимы такой же любовью к организованности и аккуратности, как и я.

Я как-то даже гонял на картах с папой и Грэмом в Крофте, что на северо-востоке. Я с трудом уместился в гоночный форд — двухместный автомобиль с механической коробкой передач и рычагом переключения скоростей вместо привычных кнопок на руле. Как вы понимаете, мне там было как-то тесновато. В один прекрасный момент я не вписался в поворот и врезался в стену. Мне повезло, что я не особо пострадал и не получил травму, иначе мне бы досталось в «Манчестер Юнайтед». Мне даже в голову не приходило, что могут возникнуть какие-то проблемы или даже препятствие в виде стены!

Уже после того, как я закончил карьеру, мне позвонил Марк Уэббер и предложил покататься на «Сильверстоуне». Я был в восторге! Формула-1! Возможность прокатиться в двухместном болиде да еще и в рамках гоночного уик-энда! Я никак не мог дождаться. Марк знает, как я люблю Формулу-1, поэтому он организовал для меня заезд в день гонки. Я хотел поскорее оказаться в болиде, поэтому уже в девять утра, на час раньше условленного времени, приехал на автодром вместе с папой, Лизой, Джесси и другом Домиником Митчем, который был головой маркетингового отдела команды «Ред Булл». Марк выдал мне всю экипировку: гоночный комбинезон, легкий костюм под него для дополнительной защиты, шлем и даже гоночные ботинки. Я выглядел как бравый гонщик. Я быстро прошел медосмотр и получил разрешение на выезд. Я должен был ехать с Патриком Фризахером и занять заднее место в болиде. Из-за моих длинных ног мне пришлось буквально втискиваться в болид. Что уж говорить о комфорте. Но я был готов закинуть ноги себе на плечи, если бы это потребовалось! Инженер затянул пятиточечный ремень безопасности, чтобы я оставался на месте во время езды, а потом посмотрел мне в глаза, уже скрытые визором, и предупредил, что я уже сам должен буду окончательно его затянуть после того, как загорится зеленый свет.

«Хорошо!»

Меня от Патрика отделяло что-то типа панели с мягкой подушкой-бафом. Как мне объяснили, она должна была защитить мою шею от хлыстовых ударов (движений взад-вперед) во время торможения. Но я был уверен, что мне она не понадобится. Из-за того, что я трудом сумел уместить свои длинные ноги в болид, они оказались настолько близко к Патрику, что при каждом повороте руля он упирался локтями мне в колени. Но меня это совершенно не волновало. Я хотел как можно быстрее прокатиться. Я был очень взволнован, даже больше, чем когда-либо. Футбол всё-таки был моей работой. Это же было нечто другое. Я чувствовал себя болельщиком, которого пустили посидеть на лавке запасных на «Олд Траффорд». Загорелся зеленый свет, инженер поставил мой визор в нужную позицию, и я затянул ремни настолько туго, что едва мог дышать. Я показал Джесси большой палец, и мы помчались. Патрик завел двигатель, а потом понеслась. Звук двигателя был невероятным. Я был просто счастлив. Мы покинули боксы сразу за Дженсоном Баттоном, который объезжал трассу на мотоцикле, и ведущего Гая Мартина. Как только мы покинули пит-лейн, Патрик нажал на педаль газа, и началось — шум, скорость, невероятный прилив адреналина. Я никогда ранее такое не переживал. Патрик прогревал шины, проворачивая руль то в одну сторону, то в другую. Мы еще не доехали до первого поворота, а я уже почувствовал себя развалиной. Сначала я не мог ничего контролировать и даже не пытался предвидеть следующее движение. Экстремальное ускорение и внезапное торможение сменяли друг друга, а болид смещался то влево, то вправо. Мне казалось, что я не протяну и одного круга.

Уже на втором повороте мы обогнали Дженсена по внутреннему кругу. Невероятный опыт. Я наслаждался тем, как мы ворвались на Бруклендс. Марк предупреждал меня о силе скорости и инерции. Но это всё равно застало меня врасплох. Я не мог понять, как болиды могут так быстро останавливаться. Я смотрел на приборную панель с некоторым благословением — 200, 150, 100, а потом «Бум!» — и всё. К счастью я был хорошо знаком с этой трассой, поэтому знал, что будет дальше. Когда мы тормозили, мне пришлось прикладывать огромные усилия, чтобы сохранить ноги и тело на месте, а также сделать всё, чтобы моя голова перестала биться о панель. Большую часть заезда я чуть ли не рыдал от счастья. Я проносился на огромной скорости по Бруклендс, Магготс и Бекеттс. Нереально. Мы ещё даже не закончили второй круг, а я уже прочувствовал на себе все прелести законов физики. Но я всё равно хотел это повторить. А ведь гонщики проходили через это в течение целого гоночного уик-энда, и за это я зауважал их еще больше. Я был очень благодарен Марку Уэбберу, а также программам F1 Experiences и Pirelli Hot Laps за возможность оказаться настолько близко к гонкам.



Все книги на cantona.ru