Автобиография Майкла Каррика «Между Линиями». Глава 17. «Сердце»: Часть 2

Лиза приехала забрать меня, но стоило нам подойти к регистратуре, как я почувствовал, будто что-то бежит по моей ноге, словно я помочился. Приподняв штанину, я увидел кровь. Мне сразу поплохело. «Ну вот опять!» Я подумал, что сейчас упаду в обморок. Во время операции медсестра сделала небольшой надрез у паха, чтобы присоединить очередной провод. Он был слишком маленький, чтобы его зашивать. Но в рамках подготовки к операции я принимал кроворазжижающие препараты, и, возможно, из-за этого мой надрез не затянулся. Когда я встал, кожа в том месте натянулась, и надрез начал кровоточить.

«Лиза, ой, погоди секундочку. Мне нужно присесть. Кажется, прямо сейчас никуда мы пойдём». Кровь не останавливалась. Я рухнул на стоящий рядом стул, и в попытке приостановить кровотечение положил ногу на стол.

В приёмном покое никого не было, и Лизе удалось где-то отыскать охранника. Потом наконец ко мне подошли и члены медперсонала. Они усадили меня в каталку и отвезли в мою старую палату.

Меня отпустили домой на следующий день. Я постоянно повторял себе: «Тебе потребуется три недели». Я был так рад наконец оказаться дома и хотел как можно быстрее начать восстановление. Мне очень нравилась перспектива того, что я смогу восстановиться всего за три недели. Итак, как же мне лучше всего организовать свое восстановление? Наверное, сначала я начну понемногу ходить по дому, потом поеду в «Каррингтон», чтобы немного попинать мяч. Интересно, а когда я смогу начать бегать трусцой? А начать работать с фитнес-тренерами? А вернуться к тренировкам? Сколько времени мне нужно будет заниматься персонально? А когда я смогу начать играть? Я не мог дождаться, пока вернусь на базу к ребятам и работе, которая мне по душе. Мне нравится такая рутина. Я вообще не люблю ничего пропускать. Но моё тело всячески намекало, что все мои амбициозные планы выглядят как выдумки сумасшедшего. На восстановление всё ещё нужно было время. В первый день, когда я остался дома, я не мог отделаться от этих мыслей. Мозгу они очень нравились, но тело явно было против. Мне вообще очень повезло, что я оказался в хороших руках Нила и Дока.

Моё тело продолжало активно намекать, что мысли о трёхнедельном восстановлении были слишком оптимистичны. В течение приличного количества дней у меня начинала кружиться голова, стоило мне встать с дивана. Сердечный ритм был таким, что я едва мог стоять. Я пытался успокоить родителей, говоря: «Нужно лишь принять анестетик, и я буду в порядке». Они приезжали ко мне, если мне нужна была помощь. По тому, как мама поглядывала на меня и перешептывалась с папой, было видно, что они прекрасно знают: со мной точно не всё в порядке. Родители и Лиза беспокоились обо мне, но я лишь отшучивался и утверждал, что всё хорошо. «Я вернусь в футбол через три недели». На самом деле вероятность этого была нулевой. Я просто хотел их успокоить. Не думаю, что у меня получалось.

Чтобы идти по графику, я должен был начать бегать трусцой уже спустя неделю. Я провалялся на диване две, слабый и мучающийся головокружениями. Максимум, а что меня хватало — партия в гольф.

Док сказал мне: «Если твой сердечный ритм не будет расти, с тобой всё будет в порядке». «Конечно, будешь тут спокоен с гольфом!» — отвечал я. Луиза и Джесси постоянно приходили к дивану, чтобы узнать, как я себя чувствую и когда вернусь к футболу. Я не хотел их пугать, поэтому всегда отвечал: «Уже скоро. У меня только небольшие проблемы с пахом».

Как-то я поехал один из футбольных матчей Луизы. В перерыве она попросила меня принести её бутылку, которую она забыла в машине.

«Одна нога здесь, другая там».

Я пробежал меньше сотни метров, и почувствовал что-то неладное в груди, когда вернулся. Я ничего ей не сказал, просто пожелал удачи во втором тайме. Меня сильно огорчило то, насколько я всё-таки был далёк от восстановления. На следующий день я отправился в «Каррингтон», чтобы немного побегать вокруг поля. Стоило мне начать, как пульс снова зашкалил. Док и наши специалисты поставили меня на беговую дорожку. Стоило мне приблизиться лишь к 60% необходимой нагрузки, как Док сказал: «Всё, остановись прямо сейчас». Мне разрешалось поднимать пульс только до определённого уровня, дальше он рос скачкообразно. Если пульс зашкаливал, я должен был прекращать.

«Это бессмысленно», — сказал я доку после того, как сделал всего 10 отжиманий, и моё питание вновь будто отрубили.

Я очень благодарен Жозе. Он дал мне возможность спокойно придти в себя. Он не давил на меня, требуя как можно быстрее вернуться на поле. Мне кажется, что он даже переживал, что я могу в конце концов вообще решить: «С меня хватит. В этом нет смысла. Я сдаюсь». Я чувствовал его поддержку, что было очень важно и обнадёживающе в моей личной борьбе с болезнью.

Со временем я начал потихоньку выбираться в город. 7 октября я отвез папу на бой Энтони Кроллы против Рики Бёрнса на «Манчестер Арена». Мне нравится Энт, он большой болельщик «Манчестер Юнайтед». Накануне боя он побывал в «Каррингтоне», и мы немного побеседовали.

Так как я уже начал процесс реабилитации, то даже не думал дважды о том, стоит ли мне идти на бой. Я переживал за Энта, потому что хотел, чтобы победил именно он. Атмосфера на арене была очень напряженной, особенно у ринга. После трёх или четырёх раундов моё сердцебиение усилилось. Я сначала подумал, что просто стал слишком чувствительным. Возможно так было всегда, но я не обращал внимания. Между пятым и шестым раундом мне стало жарко. Я решил встать, чтобы немного размяться и проветриться. Поднявшись, я почувствовал головокружение и понял, что это не лучшая идея. Я быстро сел обратно и попытался успокоиться, чтобы папа не понял, что происходит. Я не хотел, чтобы он начал паниковать. К седьмому или восьмому раунду сердце начало буквально вырываться из груди. Чтобы посчитать пульс, я украдкой посматривал на свои наручные часы. Я пытался сделать это максимально незаметно для отца. У меня не было секундной стрелки, поэтому мой подсчет вышел не совсем точным. Я продолжал смотреть на часы, и видно именно в этот момент я попал в объектив камеры. Когда моё изображение появилось на ТВ-экранах, друзья начали слать мне сообщения в стиле: «У тебя сломались часы?» Через пару раундов я сумел успокоиться, и пульс пришёл в норму. К концу боя я даже успел забыть о том, что плохо себя чувствовал, и вскочил с кресла после 12 раунда, когда объявили, что Энт победил по очкам. Я был так рад за Энта, но снова почувствовал головокружение после резкого подъёма. Я сделал несколько глубоких вдохов и пришёл в себя. Когда я встретился с Энтони в раздевалке, со мной снова всё было в порядке.

Это заставило меня задуматься. Я рассказал Доку и Нилу, они провели ряд новых тестов. Всё было в порядке. Они постарались убедить меня в том, что это лишь последствия процедуры, и волноваться не стоит. Только через неделю после завершения боя я рассказал папе о том, что произошло. Спустя неделю он точно не стал бы волноваться.

К концу октября я понимал, что прогноз о «трёх неделях» уже давно изжил себя, ведь я был всё ещё далек от возвращения. Я попробовал делать пробежки под присмотром Рича Хокинза, парня из нашего медперсонала. Сначала всё было хорошо, а потом — «бум», и электричество снова вырубалось.

«Рич, я не могу это сделать». Я был так разочарован. Это было словно изо всех давить на педаль газа на нейтральной передаче. Однажды Рич и Док наблюдали за тем, как спокойно бегаю в «Каррингтоне», без фанатизма, но Рич давно работал в клубе и знал мои настоящие способности. Я сказал ему: «Рич, я ухожу. Я просто не могу». Я никогда так просто не сдаюсь, но в этой ситуации казалось, что у меня не осталось сил. Я был уж очень далек от возвращения.

По дороге домой я думал о том, зачем вообще этим занимаюсь и не страдаю ли ерундой на самом деле. Я планировал закончить карьеру в мае 2018 года, поэтому у меня оставалось всего полгода. Только что пережив проблемы с сердцем, мне казалось, что я был нереально далек от возвращения на поле. Не пришло ли время остановиться? Я Получил свободу, которой у меня никогда не было раньше. Без футбола я смог сам распоряжаться своей жизнью. Я решил обсудить с Лизой перспективы такого решения. Я мог чаще бывать на играх Луизы и Джесси, больше проводить время дома с семьей, да и вообще быть этой самой семьей. Лиза была рядом со мной в течение практически всей моей футбольной карьеры, поэтому теперь я думал прежде всего о ней. Нам было комфортно друг с другом, на самом деле даже больше, чем комфортно, поэтому нас не пугала перспектива поубивать друг друга после месяца нахождения рядом. Луиза и Джесси не могли дождаться пока я окажусь дома. Мы могли не только планировать разные классные вещи, но и воплощать их в жизнь. Меня больше бы не волновала информация о том, попадаю ли я в заявку или нет, нужно ли собирать вещи и готовиться к матчу на выезде. Я с удовольствием приходил на «Олд Траффорд», чтобы с трибун следить за домашними матчами команды. Я был спокоен, и это помогло мне принять такое важное решения. Я просто сказал себе: «Время пришло. Я уже сыграл очень много матчей, и наслаждался каждой минутой этих игр. Но такова жизнь».

Только сейчас, по истечению достаточно большого количества времени, я смог осознать всю серьезность ситуации, в которой тогда оказался. Мне очень повезло, что я оказался под присмотром лучшего медицинского персонала. Я очень благодарен Доку, Нилу и Гидо. И всё же я не хотел, чтобы моя карьера закончилась сразу после операции. Я хотел уйти на своих условиях. Я хотел, чтобы это было моё решение. Вряд ли кто-то может понять, какое разочарование и боль переживают футболисты, когда теряют возможность делать то, что они любят. Я ненавидел это чувство беспомощности. Дайте же мне возможность восстановиться, дайте сыграть — так проходила моя карьера. Но потом я понял, что с завершением карьеры смириться куда проще, если для этого была весомая причина. Проблемы с сердцем — это намного серьезнее, чем растяжение или вывих. Совсем иной уровень. После сердечного приступа на одной чаше весов оказалась моя жизнь, а на другой — карьера.

К тому моменту я уже не так скучал по игре и тренировкам и тогда понял, что пришло время остановиться. Я хотел вернуться просто для того, чтобы провести последние месяцы карьеры на футбольном поле. Партнеры поддерживали меня, интересовались моим состоянием. Некоторые из них знали о моих проблемах с сердцем, но представители клуба хранили молчание. Я сам их попросил об этом, так что слухов не было. Но всё же один странный норвежский веб-сайт оказался очень близок в своих предположениях о причинах того, что я не играю. Они писали о моих проблемах с сердцем, но при этом утверждали, что мне установили сердечные стенты, а на одном из этапов лечения врачам даже пришлось проводить операцию на открытом сердце. Так как это было полным бредом, представителям «Манчестер Юнайтед» было не трудно развеять такие слухи. Но я не тренировался с остальными, и это вызывало вопросы.

К тому моменту я все еще работал с персональным тренером по физподготовке. На мне снова висел приборчик для мониторинга сердечного ритма и даже компактная версия ЭКГ. К тренировкам в общей группе я приступил только 29 октября. Сначала мне было трудно, но я смог с этим справиться. Важнее всего то, что симптомы, которых я опасался больше всего, исчезли. Расшифровки ЭКГ указывали на то, что со мной всё в порядке. В середине ноября медики согласились, что с точки зрения кардиологии я сумел окончательно восстановиться. Теперь мне оставалось набрать игровую форму. Жозе начали задавать всё больше вопросов насчет меня, поэтому 24 ноября я решил всё сам рассказать СМИ. Я получил столько теплых слов поддержки! Даже тролли взяли выходной! Я был тронут. Люди думали, что я просто травмирован, поэтому их даже немного шокировала новость о моем сердечном приступе. Я понимал, что всё звучало несколько драматично, поэтому решил сообщить всё журналистам уже после того, как приступил к полноценным тренировкам. Я хотел, чтобы мой посыл был таков: «Смотрите, всё не так страшно. Да, я пережил нечто пугающее, но сумел всё равно вернуться в игру». Накануне своего публичного заявления я решил наконец поговорить и со своими детьми. Я до последнего сомневался, стоит ли говорить Луизе и Джесси всё, поэтому в итоге ограничился простым: «Ну, у меня были определенные проблемы с сердцем». Я был очень рад вновь тренироваться с ребятами. Но стоило мне немного войти в ритм, как о себе напомнили старые проблемы с икроножной мышцей. Я чувствовал себя полной никчемностью. Ну вот кого я пытаюсь рассмешить? Я даже остаток последнего сезона не смог провести без проблем. А ведь и осталось-то всего полгода. Есть ли вообще смысл напрягаться дальше?

Для меня это было трудное время, и я отдавал себе отчет в том, что готов остановиться прямо здесь и сейчас. Время вышло, и я должен был принять это простое решение. Я хотел оставаться игроком «Манчестер Юнайтед» только в том случае, если смогу как прежде приносить пользу команде. Я не собирался откладывать своё решение настолько, насколько бы мне позволил Жозе. Я слишком уважал его, клуб и партнеров, чтобы опускаться до такого. Я сказал себе: «Но сначала я должен попробовать в последний раз».

Я понемногу продолжал тренироваться, и со временем дискомфорт в икроножной мышцы прошел окончательно. Да, я всё-таки справился и с этим тоже. 22 января 2018 года Жозе пришел и абсолютно спокойно заявил мне, что я играю в пятницу. Это был матч Кубка Англии против «Йовил Таун». Вопреки всем сомнениям, и моим в том числе, я вернулся в игру 128 дней спустя! На самом деле, уже я сам не ожидал, что смогу сыграть хотя бы матч.

«Отлично!» Мне было приятно, что Жозе разрешил мне вернуться, но знаете, что порадовало меня еще больше? Радостные крики Луизы и Джесси: «Папа вернулся!», когда я сказал им, что буду вновь играть. Мои дети радовались даже больше меня самого! Я смотрел на их улыбающиеся лица и понимал, что оно того стоило.

Перед матчем я немного переживал, но стоило мне увидеть лица наших болельщиков, приехавших поддержать нас на «Хаиш Парк», и нервозность как рукой сняло. Я решил, что завершение карьеры должно быть исключительно моим решением. И я уж точно не хотел, чтобы последним моим футбольным воспоминанием стал тот кошмар против «Бёртон Альбион». Эта игра в гостях у «Йовила» стала ещё более особенной, когда я услышал, как наши болельщики затянули мою песню. Если в этом клубе с кем-то происходит что-то плохое, то можно смело рассчитывать на поддержку нашей армии болельщиков. Мы победили, и после финального свистка я отправился к гостевой трибуне, чтобы отблагодарить их.

YEOVIL, ENGLAND - JANUARY 26: Michael Carrick of Manchester United claps the fans after The Emirates FA Cup Fourth Round match between Yeovil Town and Manchester United at Huish Park on January 26, 2018 in Yeovil, England. (Photo by Dan Mullan/Getty Images)

За воротами я увидел одного маленького мальчишку и решил вручить свою футболку именно ему. Я никогда не принимал поддержку болельщиков «Манчестер Юнайтед» как должное. Понимая, что моя карьера вот-вот закончится, я хотел отблагодарить их как можно сильнее. Я быстро вернулся к рутине и пришёл в нужную форму. Во время того матча я даже успел побеседовать с рефери, возмущаясь тем, что он не дал нам штрафной. После игры мама отчитала меня за то, что я снова спорил с судьёй. «Майкл, я видела, что ты матерился. Так нельзя!»

О да, я наконец вернулся!



Все книги на cantona.ru