Критика
Футбол — это такая тема для разговоров, в которой все являются экспертами, даже если их понимание игры могло бы с комфортом уместиться в наперстке. Это касается и прочих форм развлечения и творчества, в которых проще выступать критиком, чем заниматься ими. У всех есть мнения по поводу ресторанов, авиаперевозчиков, фильмов, автомобилей и живописи, даже если они не могут сварить яйцо, пустить в полет воздушного змея или нарисовать квадрат. Но дело принимает несколько другой оборот, когда речь идет о более изощренных областях, и человек с улицы скорее удержится от комментариев, дабы не быть уличенным в невежестве. Только настоящие эксперты смогут выразить ценное мнение по поводу конструкции подвесного моста или наилучшего способа провести лабораторный эксперимент. Но в футболе это не работает, здесь менеджеры и команды топ-уровня получают шквалы критики — от ближайших друзей и родственников, от фанатов и просто от всех подряд.
Некоторым лидерам стоит бороться с критикой внутри их собственной организации. В ней могут найтись амбициозные последователи, желающие занять их пост, или могут пойти обсуждения на совете директоров. Если кто-то приходит на подобную позицию, поначалу всегда будет господствовать недоверие, пока не будет доказано обратное. Если менеджер достаточно долгое время провел у руля и переживает неблагоприятный период, ему частенько приходится переживать времена, когда люди задаются вопросом, не подоспел ли срок окончания его контракта.
За время моей работы была всего пара моментов, когда мне приходилось бороться с нападками. В «Сент-Миррене», где я работал менеджером между 32 и 36 годами, я был политически неграмотным и испортил отношения с владельцем клуба, чем в свою очередь лишь подпитал волну обрушившейся с его стороны критики в свой адрес. Случались моменты, когда критика выбивала меня из колеи. Хоть я и не припомню, чтобы меня когда-либо освистывали фанаты «Юнайтед», я помню достаточно сложный период в 1989 году, когда на протяжении всего декабря мы не выиграли ни одного матча. Мы проиграли и сыграли вничью 10 из 15 матчей. Какой-то фанат развернул на «Стретфорд Энд» плакат с надписью: «3 ГОДА ИЗВИНЕНИЙ, А КЛУБ ПО-ПРЕЖНЕМУ В ДЕРЬМЕ. ПОКА-ПОКА, ФЕРГИ».
Полагаю, это несколько поколебало мою уверенность, потому что на следующий же день после матча я позвонил своему брату Мартину; я знал, что он будет объективен и сможет дать честную оценку моего положения. Он сказал: «Тебе просто нужно плотно засесть за работу», — и эти слова я нашел ободряющими. Много лет спустя человек, который держал тот плакат, написал книгу под названием «Пока-пока, Ферги», и я наткнулся на экземпляр в собственном доме. Я отправил ее обратно в типографию. Но в целом я думаю, что пережил ту критику достаточно хорошо. Разумеется, в 2004 и 2005 годах, когда мы играли не слишком хорошо и некоторые фанаты серьезно критиковали меня, меня это уже не особо беспокоило.
Иногда достаточно трудно правильно воспринять критику, когда ты находишься под серьезным давлением, недостаточно спишь или все идет не по плану. Мне было чуть проще, поскольку взросление в Говане было не для маменькиных сынков. Мы жили в суровом районе — физически и морально суровом. Выбора не было: нужно было уметь постоять за себя и защищаться от нападок и драк, поскольку мальчишками мы постоянно дрались по любому поводу. Мой брат, кузен и я обычно дрались с пятью братьями семьи Грейнджер, что жили по соседству, и с действительно юного возраста я привык к физической боли, вкусу крови во рту и серьезным гематомам.
Я всегда считал полезным умение принять критику на перспективу, и эти воспоминания из детства очень в этом помогали. Десятки лет спустя мне легко несколько романтизировать определённые аспекты моего детства или футбольной карьеры, но и тот, и другой периоды скорее научили меня переживать жестокие моменты. Однако физическая боль — это одно, а ментальная агония и эмоциональное давление — это совсем другое.
Я видел, как множество людей ломались под эмоциональным гнетом, будь то футболисты или менеджеры. Конечно, я мог и не быть достаточно близок с ними, чтобы знать обо всех их личных проблемах, но давление они испытывали колоссальное. Самым страшным примером стал Роберт Энке, немецкий голкипер, который совершил самоубийство в 2009. У него не очень хорошо складывалась карьера в последние несколько лет в Испании, пока он не перешел в команду из Бундеслиги «Ганновер 96», а его личная жизнь усугубилась смертью его новорожденной дочери. После смерти Энке его жена рассказала, что он боролся с депрессией уже несколько лет. К счастью, нам не пришлось справляться со столь сложными ситуациями в «Юнайтед».
У всех есть свои страхи: все футболисты хотят играть в основном составе, и многие из них корят себя за травмы, за то, что их продают, они все боятся, что их игровая карьера завершится. Существует множество примеров, когда они пытались находить утешение на дне бутылки или за игрой в карты и скатывались в беспросветную пропасть отчаяния.
Менеджеры, большинство из которых заключают краткосрочные контракты, также подвержены влиянию безжалостного давления и знают, что лезвие гильотины может опуститься в любой момент. Ральф Рангник, который, помимо прочих, тренировал «Ганновер 96» и «Шальке 04», Жерар Улье, который работал в «Ливерпуле» и «Лионе», Йохан Круифф после окончания срока в «Барселоне» — они все отошли от менеджерских дел из-за стресса. Пеп Гвардиола сделал перерыв в карьере после ухода из «Барселоны» — для перезагрузки. Стоит задать себе вопрос, был ли Кенни Далглиш, величайший игрок «Селтика» и «Ливерпуля», который впоследствии стал менеджером «Ливерпуля», когда-нибудь таким, как прежде, пережив последствия трагедии на стадионе «Эйзель» в 1985 году, когда погибли 39 фанатов, или катастрофу на «Хиллсборо» в 1989, которая унесла жизни 96 человек. Разумеется, я так и живу памятью трагической смерти Джока Стейна, который скончался от инфаркта.
Если ты находишься на виду, в прессе всегда пытаются состряпать очередную историю, особенно если ты задействован в спортивном бизнесе. Пресса помогает всполошить и без того разгневанных фанатов. После переезда в Манчестер мы получали столько гневных звонков домой, что пришлось менять телефонный номер несколько раз.
Когда дела в «Юнайтед» шли совсем неважно, я помнил, как моя жена Кэти спрашивала меня, чем я займусь, если меня уволят. Я всегда говорил ей, что мы просто вернемся в Шотландию. Я убежден в том, что увольнение стало бы ударом для меня, но я также всегда знал, что смогу поддержать свою семью и концом света это точно не станет.
Пресса тоже может сыграть свою роль. Мэтт Басби говорил мне: «Я никогда не читаю газет, если мы проигрываем матч. Они не напишут про тебя ничего хорошего. Просто не читай эти россказни». Хотя совет Мэтта Басби имел смысл, было невозможно полностью абстрагироваться от того, что появлялось в прессе. В Шотландии у меня была привычка читать игровые репортажи, но после переезда в Манчестер я стал стараться читать газеты как можно меньше. Даже если я не читал их и не смотрел футбольные передачи по телевизору, друзья всегда спрашивали меня, слышал ли я о том, что кто-то что-то сказал или написал обо мне, а пресс-секретарь «Юнайтед» должен был кратко докладывать мне о самых горячих историях или слухах, которые просачивались в печать. Но я научился справляться с этим, и в мои последние 10 лет в кресле менеджера я начал относиться к критике в газетах куда проще, чем когда был моложе.
Лучшая защита против нападок со стороны исходит от небольшого количества людей, чье мнение действительно важно для тебя. Возгласы толпы любителей причитать гаснут, когда ты получаешь поддержку со стороны тех нескольких людей, которых ты действительно уважаешь. Если я проигрывал матч в «Абердине», мне обычно приходилось идти после игры на личный разговор с директором клуба в конференц-зал. Он пил кока-колу, поскольку никогда не притрагивался к алкоголю, и выпускал пар, отчитывая меня за выбор основы или определенного игрока. Вся его критика оставалась в той комнате и обычно испарялась в течение десяти минут. В любом случае, вне этой комнаты он был непререкаемо лоялен. Тот факт, что он не высказал ни слова критики в мой адрес за моей спиной, был, возможно, ценнее, чем похвала или объятие.
В «Юнайтед», особенно в первые годы работы, для меня стало опорой осознание того, что Бобби Чарльтон был на моей стороне. Я никогда не поступал нарочито таким образом, чтобы получить его одобрение, но он с самого начала помог мне, порекомендовав совету директоров пригласить меня на место менеджера, и я всегда ощущал его поддержку. В самые невразумительные времена он частенько говорил: «Все наладится. Ты все делаешь правильно». Через несколько месяцев после нашего поражения от «Манчестер Сити» со счетом 5–1 в 1989 году я чувствовал себя довольно уязвимым, но поддержка Бобби, особенно в тот период, стоила многого. Его мнение не только было ценно в отношении развития всего клуба, но и всего пара правильно подобранных им слов могли поднять мой боевой дух. Любому лидеру нужен подобный авторитетный союзник.