Самодовольство
Самодовольство — это болезнь, особенно для людей и организаций, познавших успех. Мне бы хотелось думать, что способность «Юнайтед» избегать уклона в сторону самодовольства была одной из характеристик, определяющих клуб. Нам это не всегда удавалось, но я всегда рвался избавиться от малейшего проявления самодовольства. Это словно грибок или термит: как только сырость проникает в фундамент или насекомые попадают в древесину, ущерба не замечаешь, пока не станет слишком поздно. Во время матчей я никогда не думал, что победа у нас в кармане. Люди, может, и думают обо мне как о «тренере-победителе», но вы просто взгляните на статистику. В «Юнайтед» я провел 1500 матчей, из которых мы проиграли 267, сыграли вничью 338 и выиграли 895. В общем, вы можете подсчитать: каждый раз, когда я выходил на поле, у меня было чуть меньше 60 процентов шансов на победу. В 2008 году в московском отеле сразу же после победы в Лиге Чемпионов и Премьер-Лиге я беседовал с игроками о сезоне 2008/09 и подчеркнул, как важно подготовиться к сложным предстоящим сезонам, в которых ничего не гарантировано.
На высшем уровне первый урок о самодовольстве я получил в 1968 году в мой первый сезон в «Рейнджерс». Мы не проигрывали до самого последнего матча с «Абердином». Мы уступили со счетом 3-2 и проиграли чемпионат. После встречи тысячи болельщиков потеряли голову, разбивали окна, устраивали давку. Это был хаос. Чтобы покинуть стадион невредимыми, нам понадобилось сопровождение полицейских. Для победы в чемпионате от нас требовалось немногое. Мы должны были выполнить свою работу — и не сделали этого.
Мне вспоминается еще один пример самодовольства, или чрезмерной самоуверенности. В 2012 году я посетил финал Открытого чемпионата США по теннису — Виктория Азаренко почти победила Серену Уильямс. Азаренко вела со счетом 5-3 в последнем сете и давала пять своей семье и друзьям на трибуне. С того момента все пошло наперекосяк. Она проиграла гейм на своей подаче, и Уильямс завоевала трофей. Я видел лицо Азаренко после поражения. Она была опустошена. Это просто говорит о том, что не следует прикасаться к кубку, пока не выиграешь его.
То же самое случилось в 2012 году с командой США на турнире Кубок Райдера в Медине, когда они вели у европейцев со счетом 10-6, и из оставшихся 12 очков им нужно было заработать 4-5, чтобы выиграть трофей. Я уверен, что возникло небольшое самодовольство — такова человеческая сущность. Как только это происходит, все портится, и почти всегда путь ведет к погибели. В Медине можно было заметить нерешительность команды США, когда они уступили одно очко. Затем они проиграли еще один раунд, и появилось замешательство. Вскоре они запаниковали, и песенка была спета. Игроки забывают, что они должны сделать, не могут успокоиться и совершают непривычные ошибки. В итоге они сдаются.
Я видел это миллион раз. Все начинается с нерешительности, которая приводит к замешательству. Затем появляется паника, и прежде чем ты что-то понимаешь, команда сдалась, и поражения не избежать. Тем временем поведение соперника меняется: у них растет уверенность в себе, уровень концентрации, они блокируют все отвлекающие факторы. Они чувствуют запах крови, и прежде чем ты осознаешь, что произошло, самодовольство одерживает очередную омерзительную победу.
Мы в «Юнайтед» тоже были подвержены самодовольству, и есть несколько матчей, которые мне стыдно вспоминать. В ноябре 1998 года мы играли с «Блэкберном» и, казалось бы, плавно шли к неминуемой победе со счетом 3-0. Было легче еще и потому, что они играли вдесятером. Затем «Блэкберн» отличился дважды за последние 25 минут матча, и мы рассыпались. Абсолютный хаос. Мы выбивали мяч с линии ворот, отправляли его на трибуны, и я думал про себя: «Если проиграем, я всех их убью». В тот раз мы добились сложной победы, появилось самодовольство, вероятно, усугубленное некоторыми заменами, которые я сделал, что почти привело к неприятному унижению.
Вне всяких сомнений: худшее проявление самодовольства в нашем исполнении — матч с «Эвертоном» на «Олд Траффорд» в 2012 году. Апрель, мы провели 34 игры в Премьер-Лиге, находились на первом месте в таблице в пяти очках отрыва от «Манчестер Сити». Бог знает, что произошло в том матче. Может быть, все подумали, что это будет плевое дело, шаблонная победа. Может быть, мы все решили, что вот-вот добавим еще один трофей к нашей коллекции, в особенности учитывая, что это была наша лучшая игра в сезоне. Мы вели со счетом 4-2 за семь минут до конца встречи; один-два футболиста поленились возвращаться в оборону и прекратили выполнять свои обязанности.
Я часто думаю о том матче, и даже сейчас я не могу разобраться, что же случилось. Мы проигрывали со счетом 1-0 после 33 минут встречи. Мы сравняли перед перерывом, и следующие три гола были невероятны. Мы порвали «Эвертон» на кусочки и вели 4-2. Ирония в том, что нас истерзал Даррон Гибсон, сильный полузащитник, которого мы только что продали в «Эвертон». Я все говорил команде: не позволяйте Гибсону оказаться с мячом в центре поля. Но по какой-то причине этого не произошло, и в итоге Даррон Гибсон командовал парадом. На 85 минуте матча «Эвертон» сравнял — 4-4. Через неделю мы играли с «Манчестер Сити» на «Этихаде» и уступили 1-0 — результат, причины которого — пара моих ошибок с составом на матч и упор Роберто Манчини на оборону. В итоге «Манчестер Сити» выиграл чемпионат.
В марте 2013 года, в последний сезон моей тренерской карьеры мы выигрывали у «Челси» со счетом 2-0 в матче Кубка Англии на «Олд Траффорд», и казалось, что мы плавно шли к победе. В том-то и проблема — мы плавно шли. «Челси» сделал пару замен, которые качнули чашу весов в их сторону, и вскоре сравнял счет. К концу встречи мы были под колоссальным давлением и еле-еле добились ничейного результата. Переигровка была на «Стэмфорд Бридж», и мы потерпели поражение; наше самодовольство превратило спокойную победу в проигрыш.
Я всегда старался не показывать ни тени чрезмерной самоуверенности. Это не было пантомимой или лицемерием — так я веду себя в погоне за тем, чего хотят и другие. Нельзя воспринимать что-либо как должное. Если бы «Юнайтед» был на вершине таблицы, а впереди оставалось пять матчей, я бы никогда не сказал: «Если мы завоюем здесь три очка, ни у кого нет шанса догнать нас». Я бы сказал: «Давайте разберемся с этим матчем, выполним свою работу». Ты побеждаешь, делая шаг за шагом.
Последний пример самодовольства, который приходит мне на ум: последний домашний матч сезона 2006/07, игра с «Вест Хэмом». Мы выиграли титул неделю тому назад, но я отчитал команду перед матчем: мы должны всем победу в этой встрече. «Вест Хэм» же должен был обыгрывать нас, чтобы не вылететь из Премьер-Лиги. Я оставил Роналду, Гиггза и Скоулза на скамейке запасных, потому что на следующей неделе нам предстояло сыграть в финале Кубка Англии, но прямо перед перерывом Карлос Тевес забил за «Вест Хэм». На второй тайм я выпустил троих своих лучших футболистов, но мы все равно проиграли. Самодовольство «Юнайтед» в тот день вывело меня из себя. Я дал футболистам задание играть на полную катушку в том матче. Ужасно так заканчивать сезон, отвратительная демонстрация нашим болельщикам того, за что выступает «Манчестер Юнайтед», и у меня во рту было неприятное послевкусие. Игроки, вероятно, думали, что этот был незначительный матч — но я мыслил иначе.
Самодовольство часто может появиться в организации, которая познала ряд побед. Возникает больше денег; можно позволить себе тратиться на поездки, и люди начинают бронировать дорогие места в самолетах или номера в пятизвездочных отелях. Затем на рабочих столах и в рабочих шкафах появляются призы и напоминания о победах, важных событиях. У некоторых организаций, и «Юнайтед», бесспорно, одна из них, даже есть музей, где их старые результаты труда — в нашем случае трофеи — выставлены на обозрение. С годами условия жизни в «Юнайтед» определенно стали приятнее. Мы начали бронировать самолеты для команды, бесконечно вырос уровень комфорта наших автобусов, и нам было очень легко воспринять всю эту роскошь как должное.
Тем не менее важно, чтобы все связанные с организацией люди чувствовали свою причастность к большому успеху. Через несколько дней после победы в каком-нибудь турнире я собирал весь персонал на базе Каррингтон, и мы отмечали наш триумф бокалом шампанского, прежде чем приступить к работе. Я всегда чувствовал, что секрет в праздновании наших побед без потери остроты и глубины желания, которые помогли нам добиться успеха. Я просто хотел быть уверен в том, что наши победы не выглядят как автоматическая гарантия дальнейших триумфов и что празднования не заронят семян самодовольства.
Люди, которые отдали все, чтобы добиться невозможного, заслуживают признания и похвалы. Впрочем, я никогда не был большим любителем празднований. Когда я был в «Юнайтед», участвуя в многочисленных мероприятиях, все организовывала коммерческая служба клуба. Когда один из моих футболистов выигрывал Золотой Мяч или становился лучшим игроком года по версии Ассоциации Профессиональных Футболистов, я обязательно посещал банкеты. Но я не могу притворяться, что насладился пьянкой, неотъемлемой частью этих мероприятий.
Мне нравилось праздновать голы, особенно такие, как удар ножницами в исполнении Уэйна Руни в матче с «Манчестер Сити» в 2011 году. Для меня финальный свисток встречи всегда был избавлением. Финальный свисток — величайший момент. Он конкретен, определяет момент, когда ты наконец чего-то добился. Настроение отпраздновать появлялось у меня только через пару часов после важной победы. Неважно, чемпионат это или Лига Чемпионов. Празднования после побед выматывают. После матча тренер должен раздать интервью, вернуться в отель, освежиться и посетить торжественный прием. Когда день подходил к концу, уже час ночи, я смертельно хотел оказаться в постели. Обычно я недолго лежал в кровати, и ко мне приходило чувство удовлетворения, но когда просыпался, это чувство исчезало.
Я понимал, что победа или важное событие имеет иное значение, если ты футболист, болельщик, директор — ты можешь отмечать сколько тебе угодно. Счастье, которое может подарить команда, в особенности обществу, которое не было в центре внимания, которому не везет, — это награда. Победа в Кубке Обладателей Кубков 1983 года была отличным стимулом для Абердина, города, который, несмотря на бизнес, связанный с продажей нефти в Северном Море, легко забывают. Абердин ближе к Осло, чем Лондон, и зимой там может быть менее 5-6 часов дневного света. Даже в мае, когда мы проводили чемпионский парад, с Северного Моря дул ледяной ветер. Городской совет объявил тот день официальным праздником, и закрылись все школы, кроме одной — школы Альбин, в которой в то время учились одни девочки. Но когда автобус проезжал мимо школы, все девочки были снаружи или смотрели в окна, махали нам руками.
Несмотря на то, что Манчестер — город побольше и известнее, победы «Юнайтед» имели огромное значение для местного населения. Весь регион знавал печаль — и я не про победы «Ливерпуля» в 1970-1980-х годах. Я говорю про местную экономику: разорение почти всех фабрик и последовавшие за этим ужасные бедствия многочисленных семейств. Для многих людей победы «Юнайтед» — лучшее, что происходило в их жизни. Я уверен, что для некоторых наша поездка в открытом автобусе по Манчестеру была лучше Рождества.
В 1999 году после нашего требла было удивительно. На Динсгейт, главной дороге центра Манчестера, стояло здание в состоянии ремонта, на котором были развешены знаки «НЕ ВХОДИТЬ». Это никого не остановило. Люди расположились на открытых бетонных полах и металлических конструкциях. Все распевали свои любимые песни «Юнайтед», бросали шарфы и шапки в автобус. То же самое случилось в 2013 году, когда мы стали чемпионами в двадцатый раз и команда отправилась на балкон городской ратуши. Когда мы выигрывали чемпионат, по нескольким причинам я приглашал тренерский штаб домой на банкет и пару бокалов.
Мне приносило большую радость и удовлетворение наблюдать за тем, что мы сделали для других, но я не могу сказать, что был так же счастлив. Я всегда чувствовал, что должен быть в авангарде на завтрашний день. Я незамедлительно начинал думать о том, как же нам стать лучше, об игроках, чьи лучшие дни подходят к концу. Во время любого празднования у меня в голове возникали вопросы: «Как нам превзойти это достижение? Как добиться нового успеха?» Я никогда не хотел, чтобы нас парализовало самодовольство.