У всех разное понимание того, что же такое «мировой уровень» — эти два слова, кажется, заняли место понятий «отличный» или «превосходный». Если вы почитаете газеты или послушаете телекомментаторов, нас просто окружили футболисты «мирового уровня». Кажется, то же самое происходит и в школах, потому что я продолжаю слышать об «улучшении оценок» — о том, как отличную отметку ставят большему числу учащихся, чем в предыдущем учебному году. На мой взгляд, сегодня в футбол играют только два футболиста мирового уровня — Лионель Месси и Криштиану Роналду. Немало отличных игроков, гораздо больше хороших, но из тысяч профессионалов, которые выступают сегодня, только Криштиану и Лионель заслужили право называться футболистами «мирового уровня». Другие игроки могут создать момент «мирового уровня» — выдающийся гол, потрясающий пас, сногсшибательный сейв, но в матче сотни моментов, а в карьере тысячи. Есть ряд субъективных и объективных критериев, которые я использую для оценки футболистов. Субъективные включают в себя их умение действовать обеими ногами, чувство равновесия, дисциплинированное отношение к своей форме, их отношение к тренировкам, их стабильность от матча к матчу в течение многих сезонов, демонстрируемое ими мастерство в разных амплуа, та искра, которую они добавляют в игру каждой команды, за которую выступают. Объективные критерии — показатели, с которыми не поспоришь: количество забитых ими голов, матчи, которые они сыграли за лучшие клубы мира, число медалей чемпионатов или кубков, которые они завоевали, а также участие в чемпионатах мира. Когда ты применяешь подобный подход, гораздо легче определить самый высокий уровень игры. Те, кто меньше всего обеспокоен этим, — другие футболисты.
Сегодня в футбол играет значительное количество отличных игроков — Томас Мюллер в мюнхенской «Баварии», Луис Суарес и Неймар в «Барселоне», Алексис Санчес в «Арсенале», но я уверен, что все четверо согласились бы: они не находятся на одном уровне с Месси и Роналду. Я не хочу уничижать или критиковать отличных или очень хороших футболистов, которые играли за меня в течение моей 26-летней карьеры в «Юнайтед», но только четверо из них были мирового уровня: Кантона, Гиггз, Роналду и Скоулз. И из числа этих четырех Криштиану был как звезда на верхушке елки. Он был тем, кто последним касался мяча. Рой Кин, Брайан Робсон и Стив Брюс — все отличные футболисты, но они заработали это звание своим отношением к делу, амбициями, лидерскими качествами и игровой мощью, а не какими-то другими характеристиками.
Если копнуть поглубже, Бобби Чарльтон, который провел 758 матчей за клуб, 106 раз сыграл за сборную Англии, в том числе на четырех чемпионатах мира, — иллюстрация того, что я понимаю под «мировым уровнем». Бобби, казалось, парил над землей, умело действовал обеими ногами, мог играть слева, справа или в центре, у него была уверенность в себе и стальные нервы. Бобби, несмотря на все свои достижения, всегда был сдержанным, скромным человеком. Он спокоен и застенчив, но однажды, когда «Юнайтед» проигрывал к перерыву, он сказал: «Дайте мне мяч. Я могу победить». Он не хвастался и не зазнавался, он просто знал, на что способен, и, что более важно, его партнеры по команде признавали это.
Бобби Чарльтон.
Юнайтед» в итоге выиграл тот матч, и сделали они это благодаря Чарльтону — футболисту мирового уровня.
В футболе тренеру повезло, если у него в команде есть один футболист мирового уровня; большинство клубов не столь везучи. Все же даже в этом случае возможно создать очень хорошую команду. Одиннадцать хороших игроков, действующие слаженно, могут стать командой, которая больше, чем просто сумма ее составляющих. Все же я не могу припомнить команды, которая добивалась успеха на самом высоком уровне без игрока мирового уровня.
Один из компонентов придания организации превосходства — осторожно определять успех. Я всегда был осторожен, ставя конкретные долгосрочные цели. Я никогда не говорил: «Мы должны выиграть чемпионат и еще два трофея в этом сезоне». Во-первых, это звучит неправильно — нахально и высокомерно. Во-вторых, это добавляет давление на каждого без какой-либо реальной пользы. В-третьих, это подготавливает почву для разочарования. Всегда было гораздо легче сказать: «В „Юнайтед“ мы обязаны выигрывать каждый матч», что было правдой с 1993 года и воплощало дух клуба. Я убеждался в том, что все понимают необходимость победы в каждой встрече, и это настраивало на превосходство и позволяло мне постоянно делать команде инъекции энергии.
Есть баланс, который необходимо соблюдать, размышляя о том, что возможно в реально существующих обстоятельствах. Нужно настраивать каждого игрока на успех, что требует тщательного обдумывания. Так легко ставить нереалистичные задачи, и я рано научился этому в своей карьере. Однажды в мой первый сезон в «Сент-Миррене» команда выиграла восемь матчей подряд и занимала хорошую позицию во втором дивизионе. Я взбодрился и сказал прессе, что мы до конца сезона не проиграем ни разу. В итоге мы победили только один раз, и клуб завершил сезон на шестом месте.
В «Юнайтед» же в начале сезона пресса всегда спрашивала меня, чего я надеюсь достичь. Мой заранее заготовленный ответ — мы хотим выиграть один трофей, неважно, какой. Я старался не давать ложных надежд или оказывать слишком большое давление на каждого. Это приводит к обратным результатам. Впрочем, у нас никогда не было двух сезонов подряд без крупного трофея с момента моего первого триумфа с «Юнайтед» до конца моей карьеры — 23 года.
Еще мне повезло, что владелец клуба или директор никогда не говорил мне о том, что ждет от меня трофеев. Правда, с одним исключением: единственный раз это произошло прямо перед увольнением из «Сент-Миррена», когда директор сказал мне (несмотря на то, что мы получили повышение в классе только в предыдущем сезоне, и у нас была очень молодая команда), что он ждет от нас победы в чемпионате в следующем сезоне. Только однажды мне сказали: «Нам нужно, чтобы вы выиграли трофей». Он не признал, что для этого нам нужны два-три новых игрока, которых клуб не желал приобретать.
Чтобы что-нибудь выиграть, нужно совершить ряд действий. Нельзя выиграть чемпионат в один большой прыжок. Я бы осторожно разделял все на удобоваримые составляющие. Никто не приведет группу скалолазов к Эвересту, чтобы показать на вершину и сказать: «Окей, ребята, взбирайтесь!» В начале сезона я избегал обсуждений конкретных целей с футболистами. Мои комментарии прессе о желании выиграть трофей были заранее приготовлены, и команда в любом случае привыкла к подобного рода ожиданиям. Я становился конкретнее в ноябре, когда прояснялось происходящее в сезоне и состояние наших соперников. В момент, когда дни становились короче, я говорил игрокам: «Если мы первые, вторые, третьи или же в трех очках от лидера таблицы в первый день нового года, у нас есть потрясающий шанс».
В ноябре 2009 года Рене Меленстен поставил конкретную цель — число очков, которые мы хотим завоевать к концу декабря, но за тот период мы проиграли «Челси», «Астон Вилле» и «Фулхэму», и я почувствовал, что цель оказала обратный эффект. Я подумал, что лучше избегать конкретики в отношении определенной цели. Если после рождественского периода мы на пятом месте, это не жуткая катастрофа, потому что с годами у клуба появилась традиция: «Юнайтед» всегда выступает лучше во второй половине сезона. Мы всегда говорили: «Вторая половина сезона сама о себе позаботится». Конечно, было сложнее, но подобный подход улучшал наш настрой. Правда о любом соревновании с высоким уровнем конкуренции такова: очень часто ничего не решено до самого конца. За всю мою карьеру в «Юнайтед» победитель чемпионата определялся за две недели до конца сезона или ранее всего четыре раза.
Важна также и готовность пересмотреть свои цели по ходу матча. Если у тебя большие проблемы, порой кажется, что невозможно все исправить. Это случилось с нами в 2001 году, когда к перерыву мы проигрывали «Тоттенхэму» со счетом 3-0. В перерыве я был честен с футболистами и сказал им, что мы по-настоящему влипли. В раздевалке была мертвая тишина, и все, что я сказал: «Забейте гол, и посмотрим, к чему это приведет». Я не сказал: «У нас есть сорок пять минут, чтобы забить четырежды». Это бы показалось невозможным. Когда мы вышли в подтрибунное помещение, Тедди Шерингем, бывший игрок «Манчестер Юнайтед», тогда выступавший за «Тоттенхэм», рычал на своих одноклубников: «Не дайте им рано забить». Он знал жизнь на «Олд Траффорд» и понимал, насколько мы опасны, когда отыгрываемся. Впрочем, мы все-таки забили, и это привело, как бы невероятно это ни звучало, к еще четырем голами. В итоге мы победили со счетом 5-3.
Как только «Юнайтед» стал выигрывать домашние турниры, я начал думать о большем. Я поделился своими мыслями с тренерским штабом и объяснил, что, несмотря на непременную обязанность упорно бороться за победу в чемпионате, нашей новой целью должен стать триумф в Лиге Чемпионов. К 1993 году, когда «Юнайтед» выиграл свой первый титул чемпиона Премьер-Лиги, клуб всего однажды выигрывал Лигу Чемпионов, — Кубок Европейских Чемпионов, как он назывался тогда, — в то время как мадридский «Реал» одержал шесть побед, «Милан» и «Ливерпуль» четыре, мюнхенская «Бавария» и «Аякс» три, «Бенфика» и «Ноттингем Форест» две.
Я применил одинаковый подход в борьбе и за домашние трофеи, и за Лигу Чемпионов. Нам надо было сделать это шаг за шагом. Первая очевидная цель — закончить групповой этап с десятью очками как минимум. Мы не сделали это всего трижды — в сезонах 1994/95, 2005/06 и 2011/12.
Аналогичным образом я работал и с футболистами. Я никогда не говорил Криштиану Роналду или Димитару Бербатову, что мы ждем от них как минимум 25 голов за сезон, и не давал задания Полу Скоулзу или Рою Кину продемонстрировать как минимум 80-процентную точность передач. У меня никогда не было определенной квоты, которую должен выполнить футболист, но все они знали, что я жду от них самого лучшего. Подписание нового соглашения с игроком всегда давало отличную возможность для пересмотра уровня игры, и это позволяло мне поговорить о том, что нужно совершенствовать. Когда мы покупали футболиста, я специально разговаривал с ним и объяснял, что ждут от него в таком клубе, как «Манчестер Юнайтед».
Что же до меня, я никогда не устанавливал личные цели. Когда мне было 17 лет, я никогда не думал о том, что к 30 годам мне нужно забить 100 голов или завершить свою карьеру футболиста с полудюжиной медалей и большим количеством ярких матчей за сборную Шотландии. То же повторилось, когда я стал тренером; хотя после того, как «Абердин» заявил о себе как о клубе победителей, я знал, что хочу двигаться вперед, хочу большего. Когда я оказался в «Юнайтед», отклонив несерьезные предложения ряда других клубов, я никогда не думал о том, чтобы работать где-то еще. Время от времени мне предлагали стать тренером сборной Англии, но эта должность, независимо от временного периода, всегда мало меня привлекала. Мне не только пришлось бы винить себя за то, что я повернулся спиной к Шотландии, так еще я был бы вынужден переживать все разочарования данной работы. Это безнадежная работа, потому что перед любым крупным турниром пресса и болельщики приводят себя в неистовое состояние. Они забывают, что тренер национальной сборной — это работа с частичной занятостью, хоть и щедро оплачиваемая. Он периодически видит игроков, не проводит ежедневные тренировки, и нереалистично предполагать, что любая группа футболистов, неважно, насколько талантливых, будет инстинктивно предугадывать, как они делают в своем клубе, что сделают их партнеры по национальной команде. Я вкусил разочарование работы тренером в сборной, когда я короткое время тренировал Шотландию после смерти Джока Стейна в 1985 году. Это определенно не мое. На мой взгляд, работа тренером сборной подходит опытным специалистам на завершающей стадии карьеры, у которых хватает терпения справиться со всеми минусами данной должности, которые имеют репутацию, необходимую для командования в раздевалке, полной футболистов, с которыми они проводят мало времени.
Когда я оказался в Манчестере, я не мог себе представить стадиона больше, чем «Олд Траффорд». Безусловно, я осведомлен о существовании «Камп Ноу» и «Бернабеу» — отличные арены, но ни один из них не прельщает меня так, как «Олд Траффорд». Я никогда не устанавливал для себя количество титулов чемпиона или Кубков Англии, которые я должен выиграть, прежде чем завершу карьеру. Если бы я сказал себе: «Я не могу уйти, пока „Юнайтед“ не выиграет Лигу Чемпионов пять раз», — я бы до сих пор был на «Олд Траффорд»; впрочем, про себя я думаю, что мы должны были достичь этой цели под моим руководством. Я никогда не говорил себе, что жизнь моя будет неполноценной, если форварды «Юнайтед» не выиграют определенное количество Золотых Мячей или званий «Игрок года». Я действую иначе. Все, чего я когда-либо хотел, — выиграть больше трофеев. Мне всегда было мало.