Незадолго до того как «Манчестер Юнайтед» отправил Дэвида Мойеса в отставку, я услышал по радио рассуждения одного журналиста, который пытался объяснить сложившуюся ситуацию в команде. Эта тема бурно обсуждалась в прессе, по ТВ, в различных социальных медиа. Большинство из опубликованной информации было выдумкой. Но заявления того журналиста поразили меня больше всего, отчасти из-за его уверенного тона. Он говорил так, как будто вещал прописные истины, а на самом деле половина из этого была полнейшей чепухой! «Клуб не будет принимать решение до четверга… Игроки отказываются выступать под руководством тренера… Они начали посылать его куда подальше…» Что я слышу? Откуда вы берете весь этот бред?
На той же неделе Рой Кин завил на весь мир по телевидению, что игроки «подвели своего тренера». Я подумал: «И с кем же ты общаешься из действующих футболистов “МЮ”? Скажи мне! С кем? Ты же ушел из клуба черт знает когда!» Некоторые даже говорили, что мы целенаправленно играем из рук вон плохо, чтобы тренера отправили в отставку. С ума сойти! Быть может, это журналисты думают: «Мне не нравится чертов главный редактор, поэтому я специально напишу какую-нибудь чепуху в очередной колонке, и ему за это влетит!» Но я не знаю ни одного футболиста, который бы подобным образом объявлял забастовку. Невозможно представить себе, что в «Юнайтед» хоть кого-то может посетить такая идея. Мы были готовы выкладываться на сто процентов за любого тренера, который бы ни пришел на смену Ферги, потому что другое нам и в голову прийти не могло; мы голодны до побед, поэтому отдаем наставнику все.
Я был настроен довольно оптимистично, когда преемником назначили Дэвида Мойеса. Сэр Алекс – прирожденный лидер и прекрасно разбирается в характерах людей. И все без исключения игроки ему доверяли. Мне кажется, он выбрал Мойеса исключительно по человеческим качествам – и был прав. Как человек, Мойес близок к совершенству. Мне он нравится: добрый, искренний парень. Его стремление к успеху, профессиональная этика и добропорядочность находятся на фантастическом уровне. Он честный, благонадежный и страстно увлеченный своей работой человек. Я прекрасно понимаю, почему именно на него обратил свое внимание сэр Алекс. Мойес никогда бы не стал менеджером-однодневкой, который бы по своей воле покинул команду в любой удобный момент; если бы он добился успеха, то остался бы у руля клуба настолько долго, насколько бы захотело руководство. Ни один человек не способен был работать усерднее: Мойес всегда появлялся на тренировочной базе первым, а уходил последним. Он по-настоящему живет футболом. Дэвид старался изо всех сил, и я вижу, почему именно он получил эту возможность.
Мойес прекрасно показал себя в «Эвертоне», но, к сожалению, так и не смог адаптироваться к ожиданиям и традициям «Манчестер Юнайтед». Он пытался внедрить в команду свои идеи, но не мог достаточно четко их сформулировать. Сам того не ожидая, Мойес создал негативную атмосферу там, где с Ферги она всегда была крайне позитивной. Он имел полное право привести с собой помощников из «Эвертона», но грубейшей ошибкой стало решение не продлевать сотрудничество с такими старожилами команды, как Майк Фелан, который знал все тонкости и подноготную каждого игрока. Это означало, что Мойес лишил себя возможности получить огромное количество особенной информации об игроках и культуре «Юнайтед». Но я лишний раз хочу заявить, что все мы хотели с ним работать и добывать для него победы. Его приход в клуб не был похож на тот случай, когда Брайан Клаф возглавил «Лидс» и сразу же вывел всех игроков из себя, сказав им выбросить свои старые награды в мусорное ведро. Ничего общего с той ситуацией у нас не было!
Тем не менее, Мойес допустил далеко не одну ошибку; скорее это было похоже на ряд просчетов. Он постепенно завел нас в тупик. Игра под его руководством перестала быть интересной: задолго до отставки я принял решение покинуть клуб, если Дэвид останется у руля. Так или иначе, этот период стал толчком к своеобразной переоценке ценностей. Он заставил меня задуматься над многими вещами, которые в период руководства Ферги воспринимались мной как должное. Если я когда-либо стану тренером, опыт последнего сезона в «Юнайтед» послужит мне хорошим примером.
Таблица никогда не врет. В кампании 2012-13 мы выиграли лигу с отрывом в 11 очков. Я был горд собой, так как я вылечился от травм, провел свой самый успешный сезон и по его итогам попал в символическую сборную по версии Ассоциации Профессиональных Футболистов. Под руководством Дэвида Мойеса я неожиданно выпал из основного состава, и мы финишировали на седьмом месте, отстав на 22 очка от «Сити». Я понимаю, почему новый человек захотел сделать все по-своему. Но, как говорится, лучше не трогать то, что и так неплохо работает…
В большинстве случаев мне казалось, что он просто гладит нас против шерсти. Как это было в случае с чипсами. Футболисты в большинстве своем люди привычки, и сколько я себя помню, в «Манчестер Юнайтед» было ритуалом употреблять низкокалорийные чипсы вечером за день до игры. Мы любили наши чипсы. Но стоило только Мойесу прийти в клуб, как на следующей неделе он запретил эту еду. Мы никогда не нарушали диету. На самом деле, вы вряд ли где-нибудь еще найдете более ответственных игроков, чем те, которые входили в состав «Манчестер Юнайтед» летом 2013 года. Мы были в превосходной физической форме, обладали внутренней дисциплиной и следили за своей диетой. Но неожиданно нас лишили чипсов. Конечно же, никто бы не стал устраивать из-за этого забастовку, но парни были просто в бешенстве. Как вы думаете, что же произошло после того, как Мойес был уволен, и его должность на последние 4 игры сезона занял Райан Гиггз? Дэвид покинул команду всего 20 минут назад, когда мы разогревались на велотренажерах перед своей первой тренировкой без него, и кто-то из парней сказал: «Знаете что? Мы должны попросить Гиггзи вернуть нам эти гребаные чипсы».
Еще одна мелочь, которая всех раздражала: предматчевые прогулки. Мойес собирал нас на 10-минутный променад утром перед игрой. Мы никогда этим не занимались, и никому это не нравилось. Но он никогда не спрашивал нашего мнения. Может быть, это была нормальная практика в «Эвертоне», но у нас у всех возникали вопросы: «Зачем мы это делаем? В чем смысл?» Эти прогулки абсолютно никакой пользы не несли; мы делали это только из-за него.
Некоторые наверняка скажут, что мы вели себя как примадонны и придирались к подобным вещам. Они подумают: «Чертовы футболисты! У них столько бабла! На что они вообще могут жаловаться?» Но все работает совсем по-другому. Если ты не являешься частью клуба, тебе тяжело понять, что многое из того, что мы делаем, является частью привычки, и чувство комфорта для нас принципиально. Каждый из нас должен ощущать себя в своей тарелке. Когда многие мелочи начинают изменяться, обстановка дестабилизируется. И неважно, чем ты занимаешься – играешь в футбол или стоишь за станком на фабрике, - когда ты чувствуешь себя комфортно на своем рабочем месте, твоя продуктивность заметно повышается. Ты ощущаешь себя менее напряженно, и результат твоей деятельности улучшается.
Куда большей проблемой стал подход Мойеса к тактике. Он, очевидно, хотел, чтобы мы изменили свой стиль игры… но никто так до конца и не понял, на что именно новый наставник собрался его менять. В ходе предсезонного тура по Азии он сказал мне и еще нескольким парням, что хочет наигрывать схему 4-2-2-2 со смещением фланговых игроков в центр. Помню, тогда я подумал: «Ты что, ничего не знаешь об истории этого клуба? Всю жизнь игра здесь строилась через вингеров! Подумаешь, какая-то сотня лет! Криштиану Роналду, Дэвид Бекхэм, Райан Гиггз, Стив Коппелл, Уилли Морган, Джордж Бест, Дэвид Пегг, Чарли Миттен, Билли Мередит… Эта традиция существует довольно долго!» Вдобавок ко всему, то, что он говорил, шло вразрез с тем, к чему привыкли игроки, выступая за наш клуб. Игра по схеме 4-2-2-2 означала тотальную перекройку команды, которая всегда добивалась успехов за счет своих вингеров, никогда не практиковавших смещение в центральную зону. Мы неважно выглядели в предсезонных играх, но так было всегда. Обычно мы набирали форму ближе к Рождеству и новогодним праздникам, поэтому я решил дать время новому тренеру и постарался разогнать свои сомнения прочь. В конце концов, я хотел, чтобы он добился успеха, ведь это означало, что и я, и все парни тоже добьются успеха вместе с ним.
Однако каким-то образом все его нововведения постепенно привели к появлению негативной обстановки и неразберихи в команде. Под руководством Ферги, к примеру, перед субботним матчем мы всегда играли небольшую двухсторонку на маленьком поле. Нам очень нравилась подобная тренировка. Она помогала настроиться на предстоящую игру: все пробовали делать на поле что-то новенькое, веселились и делились эмоциями. Каждый мог поработать над приемом мяча, поэкспериментировать с новыми финтами или просто лишний раз почувствовать командный дух. Мы готовились так несколько лет, как вдруг Мойес – опять же без видимых на то причин – решил избавиться от этой традиции и заставил нас отрабатывать игру в два касания. Никакой стратегической задумки за этим не стояло; если даже и была какая-то идея, он ни разу внятно ее не озвучил. Вместо того, чтобы получать удовольствие от тренировки, атакующие игроки бурчали себе под нос: «Ненавижу эти чертовы два касания…» Это противоречило нашему стилю игры, а особенно пагубно сказывалось на наших форвардах, которые любили отрабатывать обводку, удары и забегания; они перестали чувствовать себя свободно. Данное упражнение едва ли имело что-то общее с тем, чего Мойес хотел от нас видеть на поле. Даже я, будучи защитником, жаловался на это: все уходили с поля со странным, непривычным чувством зажатости, как будто нас лишили возможности по-настоящему себя показать. Мы говорили об этом тренеру, но ничего так и не изменилось. Потом люди начали удивляться, почему мы вдруг стали играть так прямолинейно и потеряли свою индивидуальность.
Очень много внимания уделялось обороне при стандартах. До этого мы не тратили столько времени на отработку данного аспекта игры. Ферги всегда делал акцент на слабостях соперника. Мы должны были побеждать в каждой игре, поэтому он говорил что-то вроде: «Они никчемны в этом компоненте игры… этим-то мы и воспользуемся, чтобы их уничтожить». В течение многих лет мы были одной из лучших команд среди тех, кто меньше всего пропускал после розыгрышей штрафных и угловых. В редких случаях, когда соперник по-особенному разыгрывал стандарт, мы специально готовились к этому. Например, к сильным вбросам мяча из-за боковой в исполнении Рори Делапа из «Сток Сити». Ферги выстраивал нас по позициям и спрашивал: «Вам так удобно?» Обычно, я держал Питера Крауча и предоставлял право Виде выбить мяч. В случае, если мяч Неманью перелетал, я сам старался вынести его из штрафной. Вот такие небольшие наработки. В большинстве игр Ферги предоставлял нам самим решать, как удобнее обороняться. Мы сразу же усвоили это: наш метод был прост, эффективен и очень надежен. С Мойесом же мы постоянно решали задачу, как остановить другую команду. Его очень беспокоили угловые и штрафные в исполнении противника. Перед каждой игрой он показывал нам видеозаписи, доказывающие, насколько опасно при стандартах действует другая команда. На следующее утро в день матча мы тратили полчаса тренировки на усиленную отработку грядущего противостояния. Как оказалось, это никоим образом не улучшило нашу статистику при игре в обороне. Данному аспекту уделялось так много внимания, что он действительно начинал вызывать беспокойство: они, должно быть, чертовски хороши в этом деле, что заставляют нас тратить столько времени на тренировке.
Проблема была в совершенно противоположном менталитете тренера: Мойес настраивал нас на то, чтобы мы не проиграли, тогда как мы все привыкли выходить на поле с целью выиграть каждый матч. Кроме философии «избежать поражения», у Мойеса, мне кажется, не было ни одной идеи, в которую бы он верил на все сто и говорил: «Именно так мы и будем играть». Хотел ли он сохранить стиль игры, привитый Ферги, или же пытался внедрить свой? Использовали бы мы игру через фланги или старались бы насытить центр, стараясь больше контролировать мяч? Никто никогда не узнает. Я даже не уверен, что он сам себе это четко представлял. По крайней мере, он до нас эту идею так и не донес.
Самое большое недоразумение касалось того, как мы должны доставлять мяч в атаку. Зачастую тренер просил нас играть длинными забросами. Некоторые игроки позже признались, что за то время они сделали больше забросов, чем за всю свою карьеру. Иногда вся наша тактика строилась на том, чтобы выполнить длинный и высокий диагональный кросс. Было очень стыдно. В домашнем матче против «Фулхэма» мы сделали 81 навес! Я думал тогда: зачем мы этим занимаемся? Ведь в нашей команде не играет Энди Кэрролл! Подход к выбору тактики на этот матч был нам чужд, поэтому мы даже не выиграли. В другой раз Мойес захотел, чтобы мы больше пасовали друг другу. Он говорил: «Сегодня я хочу, чтобы мы сделали за игру не меньше 600 передач. На прошлой неделе мы выполнили лишь 400». Да кого это волнует? Я лучше забью пять голов с помощью десяти пасов! Дело дошло до того, что я начал думать: «А хочет ли он вообще, чтобы мы побеждали? Ведь постоянная смена тактики значительно сокращает шансы». Для чего же он пытался изменить нас? Неужели мы были настолько плохи? Мы же выиграли лигу с отрывом в 11 очков за несколько месяцев до его прихода! Если бы я был на его месте, я бы для начала попытался выиграть парочку трофеев с командой, прежде чем начинал наводить свои порядки. Это бы выглядело логичнее.
В начале сезона Мойес сказал мне: «Я собираюсь сделать ставку на опытных игроков». После восьми игр, когда мы так и не начали показывать хорошую игру, он заявил: «Хорошо, попробуем довериться нашей молодежи». Это справедливо. Если бы я был молодым футболистом, я бы тоже хотел, чтобы старожилы поскорее освободили места в команде. Но тренер и тут перестарался. Я неожиданно превратился из одного из лучших центральных защитников лиги в игрока, который даже не попадает в заявку на выездные матчи. Многое было сказано о том, что Мойес ставил мне и другим игрокам обороны Джагелку в качестве примера, но это полнейшая чепуха! «Если вы находитесь под прессингом со стороны атакующих игроков соперника, старайтесь вынести мяч подальше от своих ворот», - говорил он нам. – «Я не хочу, чтобы вы рисковали».
Он принес с собой менталитет более маленького клуба. Я никогда не чувствовал, что Мойес знает, как должен говорить тренер «Манчестер Юнайтед». Ты берешь в руки газету и видишь, что он позволяет себе невероятные высказывания вроде того, что мы должны «стремиться» к уровню игры, который показывает «Ман Сити». Или то, что «Ливерпуль» является «фаворитом» в матче против нас. Если твоя задача – сохранить прописку в лиге, он прав: не нужно никаких рисков. Но это не «Эвертон», это «Манчестер Юнайтед»! Нам не нужно выживать, мы хотим побеждать. Безусловно, в своей штрафной площади лучше не рисковать, но когда ты в середине поля или на половине противника, риск порой просто необходим, особенно в сложных играх на высоком уровне, если ты, конечно, стремишься одержать победу.
Казалось, что у тренера нет уверенности в наших способностях. В принципе, при всем уважении, уровень игроков «Манчестер Юнайтед» несколько выше футболистов «Эвертона». Но у всех нас складывалось ощущение, что Мойес не верил в то, что мы способны демонстрировать это на поле. Даже у меня было чувство, что он мне не доверяет. Неудивительно, что игроки не показывали свой максимум.
Постоянные противоречия в его словах только усугубляли положение вещей. Иногда он говорил: «Я хочу, чтобы ты пасовал», в другой раз он заявлял, что не хочет, чтобы я это делал. Так чего же ты в конечном итоге от нас хочешь, чувак? Многие ребята жаловались: «Я не понимаю, чего он пытается от меня добиться». Он заставил меня сомневаться во всем. Вы же помните, что мы все профессионалы и делаем именно то, о чем просит нас тренер; мы хотим, чтобы он был доволен; мы рады ему доверять, чтобы он вновь сделал нас чемпионами. Что бы ни сказал наставник, мы готовы исполнить.
В сентябре после поражения от «Сити» со счетом 4-1 Мойес позвал меня и Виду на встречу для просмотра видеофрагментов прошедшего матча. «Я хочу обратить ваше внимание на несколько вещей», - сказал тренер. У него было порядка 15 нарезок, но мы не добрались даже до шестой. Потратив около сорока минут, мы вышли оттуда так ничего и не поняв. Градус беседы накалялся, и мне показалось, что Дэвид решил поскорее закончить этот разбор, потому что он не любил конфронтации. Еще одно отличие: Ферги докопался бы до любого, если бы чувствовал, что это поможет команде, но никогда бы не позволил сомнениям распространяться внутри команды. Похоже, идея этой встречи заключалась в том, чтобы понять, что именно пошло не так, когда «Сити» забивал в наши ворота. Мойес сказал: «Вот здесь вы не доработали. С Агуэро надо было играть плотнее…» На что я ответил: «Понятно, что Серхио один из самых быстрых игроков в чемпионате, но наша тактика не позволяла оказывать необходимое давление на их полузащиту». Я имел в виду то, что, если у них есть игроки, способные доставить мяч туда, куда им нужно, слишком плотно играть с Агуэро означало бы давать пространство для возникновения опасности из других зон. Любая разрезающая передача свободно бы проходила в нашей штрафной. Тогда стоило бы надеяться только на то, что мяч будут отдавать точно в ноги Агуэро. В этом случае я бы мог держаться к нему ближе и не позволял развернуться. Мойес так и не ответил на мои вопросы. Он продолжал твердить: «Да, но вы должны были сыграть с ним плотнее». Нам оставалось только развести руками. «Хорошо», - сказал я, - «в игре были моменты, когда нам следовало бы сыграть получше в защите», но мы пытались сказать, что проблема была не только в обороне. Мы с Видой оказывались наедине с их атакой, потому что вся расстановка была неправильной; команда в целом оборонялась не так, как было нужно. В случае с их первым голом я выбил мяч головой из штрафной, но он вернулся обратно слишком легко; никто не прессинговал Настасича, Насри или Коларова. Я хотел сказать, что лучшей защитой является умение пресекать атаки в самом зародыше, или, если это не удается, хотя бы не позволять сопернику разрушить стройность вашей расстановки. Раньше мы очень успешно с этим справлялись, но тогда были далеки от идеала. В один прекрасный момент я не выдержал и сказал: «Послушайте, если Вы хотите, чтобы я играл плотнее, я буду играть плотнее. Для меня, как для защитника, нет ничего проще. Если это все, что Вы хотите от меня, я сделаю. Просто скажите!» На что он ответил: «Да, но еще я хочу, чтобы ты…» Все было настолько противоречиво! Быть может, у него были хорошие идеи, но он никак не мог связать их воедино. Мы с Видой вышли из помещения и переглянулись. «Я так и хрен понял, о чем он нас только что попросил», - сказал я своему партнеру.
Мы просто хотели получить понятную и разборчивую информацию, но все преподносилось вперемешку. Иногда это было так: «Теперь мы будем играть через вингеров». Думали ли мы, что он сам в это верит? Нет. Думали ли мы, что он верит в то, что действительно хочет от нас видеть игру с длинными передачами из обороны? Нет.
Он говорил мне выходить из обороны, контролируя мяч, но, если не будет вариантов для паса, делать диагональную передачу вперед. Мне кажется, если нет вариантов для паса, то, скорее всего, проблема в игре команды. Правильная ли у нас установка? Хорошо ли мы двигаемся без мяча? Конечно, существуют моменты, когда нужно выносить мяч подальше, но, когда ты пытаешься построить более или менее осмысленную игру, это действие не должно быть первым, что приходит в голову. И вот я выхожу с мячом и мне некому отдать пас. И что я должен с ним делать? Выполнить заброс вперед? Изобразить нечто волшебное на позиции центрального полузащитника? Иногда я собираюсь выполнить передачу и думаю, а хочет ли он, чтобы я делал пас именно туда? Я начал сомневаться во всем. Этого ли он хотел? Я делаю передачу и думаю, а правильно ли я поступаю? Занимая другую позицию на поле, я беспокоюсь об этом. Неудивительно, что в некоторых играх мы просто включали автопилот и играли так, как привыкли в старые добрые времена.
Фото: Zimbio.com