Конфиденциальность
Хотя мне и нравится себя считать открытым человеком, желающим поделиться опытом с окружающими, есть некоторые вещи, с которыми я всегда был очень осторожен. Ведь в каждом соревновании секретность и конфиденциальность являются очень опасным оружием. От того, что вы будете документировать каждое свое движение и сообщать о своих намерениях сопернику, толку не будет. Я всегда пытался хранить в тайне то, что имело наибольшую важность: количество денег на новые трансферы, имена интересующих нас игроков, список травмированных. Моей мантрой была фраза: «Не говори им ничего». Я никогда не давал ни малейшего повода думать, что я был заинтересован в покупке определенного игрока. Не видел также смысла делиться с другими тренерами информацией по поводу состояния моих игроков.
В сезоне 2009/10 в первом матче полуфинала Лиги Чемпионов Уэйн Руни был травмирован, и я приказал ему не снимать защитный башмак, чтобы в «Баварии» считали, что он не будет доступен во втором матче. Уловка сработала неплохо, но, к сожалению, мы все равно не смогли выйти в финал. Хитрость и секретность являются опасным оружием каждой команды.
Обычно я сообщал о составе на матч игрокам за день до игры, но потом он как-то начал попадать в газеты. Так что я изменил свой подход и стал говорить каждому игроку лично, будет ли он играть, но я был осторожен и не сообщал никому весь состав на игру аж до утра. Когда Пол Скоулз вернулся в большую игру в матче Кубка Англии против «Манчестер Сити» в 2012 году, даже другие игроки не знали, что он будет играть, пока он не снял галстук и пиджак и не надел форму.
Агенты всегда выклянчивали у игроков такую информацию, которую они потом могли использовать в свою пользу при общении с журналистами. Они сидели в своих авто возле тренировочной базы и ждали клиентов. Они звонили игрокам с вопросами типа: «Как сегодня дела? Как тренировка? Кто травмирован? Ты завтра играешь? Что говорил тренер?» А минуту спустя они уже скармливали эту информацию своим любимым журналистам.
Было время, когда секреты «Юнайтед» с чудовищным постоянством попадали на первую полосу одной газеты, причем автором всех статей был один журналист. Это меня бесило. Я не мог понять, как это было возможно, пока не узнал, что тот жил в Олдерли Эдж, в поселке в пригороде Манчестера, как и некоторые наши игроки. Оказалось, что субботними вечерами он пропускал по стаканчику с некоторыми нашими футболистами. Будучи хорошим репортером, он мог выспрашивать у игроков то, что они должны были хранить в секрете. Как только я понял, что происходит, я собрал всех, кто жил в Олдерли Эдж и прямо сказал: «Если мне на глаза попадется хотя бы одна статья, где окажется информация, которую мне не хотелось бы прочитать, то всем вам крышка. Мне плевать на то, кто это рассказал. Вы все будете оштрафованы». И это сработало.
Грэм Хогг, защитник «Юнайтед», выступающий за нас в середине 80-х был еще одним игроком, который не понимал значения секретности. В сезоне, который для нас закончился победой в чемпионате, нам предстояла сложная игра против «Эвертона» (в 1987 году). Мы всю неделю отрабатывали игру в три защитника против пары их нападающих. А потом в день матча взял в руки газету, на первой странице которой, с легкой руки Грэма Хогга, было написано: «Как мы обыграем „Эвертон“». Я не мог в это поверить. Я приказал себе успокоиться и только после этого решать судьбу Хогга. Я решил, что лучше совершить нападение, чем преднамеренное убийство. Он вышел в старте в том матче, но с тех пор он провел всего несколько матчей за нас, пока не был продан в «Портсмут» в 1988 году.
Учитывая все обстоятельства, мне было проще, чем, скажем, политикам. Перед выборами 1997 года я ужинал с Тони Блэром в Манчестере. Мы говорили о том, как трудно было бы удержать на плаву его Кабинет министров, потому что вся информация отправлялась прямо в руки журналистам, чтобы получить наиболее благоприятное освещение в прессе. Я сказал ему: «Если держать всех их в одной комнате ежедневно, то проблем не будет. Но они будут стремиться покинуть родное гнездо». Он посмеялся и ответил: «Может, ты и прав». Я сказал: «Я точно прав. Можешь даже не волноваться».
В круг людей, которым я доверяю, невелик. Я могу доверять только Кэти, моему брату Мартину, а также Бриджет и Джону Робертсонам, родственникам моей жены. Помимо членов семьи есть еще несколько близких друзей с детства, пара знакомых со времен моей карьеры в «Абердине», наш адвокат Лес Дельгарно и друг семьи Гордон Кэмбелл.
После того, как Арчи Нокс уехал в Шотландию, я тесно общался с Карлосом Кейрушем и Майком Феланом. Как бы я им ни доверял, я никогда не был так же близок с Карлосом и Майком, как с Арчи. Но опять же, мы с Арчи провели сотни часов вместе и пережили не одно важное событие. Это создает другую, более глубокую связь. Среди тренеров я теснее всего общался с Джоном Лайеллом, Бобби Робсоном, бывшим тренером сборной Англии, которого я очень уважал, и Сэмом Эллардайсом.
Но, как я уже говорил, круг действительно близких мне людей очень невелик. Возможно, просто очень трудно наладить отношения такого рода из-за того, что на это требуется много времени и общий опыт. Поэтому таких друзей действительно немного. Как говорил мой отец: «Чтобы нести ваш гроб, понадобится всего шесть человек». Чем старше я становился, тем больше я понимал смысл этих слов.