Оуэн Харгривз: оловянный солдатик «Манчестер Юнайтед»

«В печке ярко пылали дрова, и оловянному солдатику стало ужасно жарко. Он чувствовал, что весь горит — то ли от огня, то ли от любви, — он и сам не знал. Краска сбежала с его лица, он весь полинял — может быть, от огорчения, а может быть, оттого, что побывал в воде и в желудке у рыбы».

У автора, когда он еще относительно недавно начал переживать за «Манчестер Юнайтед», и по молодости лет всей душой болел за сборную Англии, в составе команды Фергюсона был свой... Не любимчик, нет. Но игрок, видя имя которого в составе, испытываешь особое предвкушение, а от действий которого на поле по-настоящему кайфуешь. С ним связаны два очень сильных болельщицких ощущения, которые ностальгией вылились в этот текст. Секундная радость от пролетевшего над головой Чеха мяча в сетке ворот под проливным дождем. И второе — которое гораздо сложнее описать, потому что оно охватывает гораздо более долгий срок. Все, что происходило после.

Ощущение сродни тому, как если бы великолепный в обращении с детьми учитель, знаток человеческой натуры, превратился в заику. Или если реставратор, умевший очень тонко восстанавливать изображение с помощью распылителей и растворителей, перестал владеть руками. Так, Оуэн Харгривз, англичанин из Канады, который всеми правдами и неправдами стремился перейти в «Манчестер Юнайтед» из «Баварии» и в первый сезон в Англии выиграл Лигу Чемпионов, больше не смог играть в футбол. Некоторые истории просто обречены стать сказками с плохим концом, несмотря на надежды вплоть до последней страницы. Грустный конец, к слову, не ограничился только постоянной пропиской в лазарете : Харгривз, в отчаянной попытке заиграть снова, перешел на голубую сторону Манчестера, наговорил нехорошего про врачей «Юнайтед» и получил в ответ резких слов от Фергюсона. А потом стал довольно посредственным телеэкспертом.

Когда-то он был лучшим универсальным полузащитником в Европе и в этом статусе переходил в чемпионскую команду. В тот самый сезон, когда Золотой мяч взял Роналду, а «Юнайтед» прошел «Барселону» перед московским финалом. При этом до 15 лет Харгривз и не собирался заниматься футболом: он больше любил хоккей. Что логично — в Канаде все любят хоккей. Но он всё же заиграл в местной футбольной команде, провел там три года и привлек внимание скаутов, которые предложили переехать в Германию. Он провел в Мюнхене восемь лет и сыграл за «Баварию» больше двухсот матчей, а в 19 лет выиграл свою первую Лигу Чемпионов. Он мог сыграть гораздо больше, но был подвержен травмам. Стиль игры Харгривза только усугублял его проблемы со здоровьем: он всегда выкладывался по полной, в равной степени стелился в подкатах и выдавал красивые дальние передачи в стиле Пола Скоулза. Возможно, уже тогда кудрявому англичанину с внешностью аристократа и широким кругом талантов было предназначено перейти в самый что ни на есть английский клуб.

С 2001 Харгривз играл за сборную Англии и по ней был знаком большинству болельщиков «Юнайтед». Он мог играть за Канаду и за Уэльс, откуда родом его мать, но сделал выбор в пользу родины отца. Пожалуй, на самом деле человек, настолько похожий одновременно на персонажа эпохи лорда Байрона и Роба Старка, и не мог считать себя кем-то другим, кроме как англичанином. Ему находилось место и в сильнейшем составе «трех львов» в 2006, когда коллегами Харгривза по амплуа были Джеррард, Бекхэм и Лэмпард. Одним из главных плюсов Оуэна при этом была его универсальность: он мог грузить кроссы с обеих ног и любого фланга, равно как и дирижировать игрой из центральной зоны.

После этого «Манчестер Юнайтед» и положил глаз на англичанина, который обеспечил бы им разнообразие атаки на флангах и конкуренцию Каррику, Скоулзу и Флетчеру в центре. Однако более привлекательным было, казалось, даже не это, а идеальное совпадение игрока и клуба по фактуре: смотря повторы его навесов и штрафных, волшебно подкрученных правой, украдкой вспоминали Бекхэма, а жесткие подкаты без оглядки на себя вызывали ассоциации если не с Кином, то со звездными английскими полузащитниками более близкого к Харгривзу поколения. Это оказалось верно еще и в другом смысле: многие футболисты с самоотверженной и изматывающей манерой игры начинали страдать от хронических травм, это ждало как Кина, так и Харгривза. Однако последнему для «Юнайтед» так и не суждено было стать ни новым Скоулзом, ни новым Бекхэмом.

«Бавария» отдавать Харгривза не хотела. Ему оставалось четыре года по контракту с немцами. Интересу истории придавало и текущее положение дел: в сезоне 2006/07 Харгривз сломал ногу и на момент возможного трансфера в «Юнайтед» не был готов играть. Фергюсон рассказал, что еще до Чемпионата Мира обратился к «Баварии», а «Бавария» собралась пожаловаться в ФИФА. Харгривз хотел играть за «Юнайтед» и в открытую сказал об этом, вопреки указаниям его клуба. «Бавария» уже потеряла Баллака и меньше всего была настроена без боя отпускать еще одного лидера центра поля в английский клуб. Удерживать игрока против силы, впрочем, было невозможно. По контракту, истекавшему только в 2010, играть против своей воли Харгривз не собирался. Сидеть в резерве тем более.

«Юнайтед» был готов пройти весь путь до конца и додавить немцев. Переговоры продлились год, и трансфер стоимостью в 17 миллионов фунтов состоялся только летом 2007-го. Именно так — через бой, с большими ожиданиями — и приходил Харгривз. Как назвал свой роман Чарльз Диккенс — «Большие надежды». Пугающе короткий промежуток времени прошел между двумя воспоминаниями: вот улыбающийся Харгривз стоит рядом с Фергюсоном, став только что игроком команды своей мечты, а вот он, понурив голову, кажется, признал поражение в схватке со своим здоровьем. Это случилось чуть меньше трех с половиной лет спустя, когда он вышел на поле в стартовом составе матча против «Вулверхэмптона» только для того, чтобы уйти в подтрибунное помещение пять минут спустя. В тот момент тяжело на душе стало, наверное, всем, кто увидел это вживую.

В промежутке между двумя моментами уместилось многое. Харгривз за один сезон поиграл на многих позициях в составе, больше всех напоминая из игроков нынешнего состава Дэйли Блинда. Например, в полуфиналах Лиги Чемпионов против «Барселоны», когда Фергюсону и Кейрушу как никогда требовались ум и понимание игры в обороне, Харгривз исполнил правого защитника. В финале он номинально оказался на позиции уже правого полузащитника, двигаясь при этом по всему полю, отыграл все 120 минут и забил один из самых хладнокровных пенальти, которые вы могли видеть — мяч в девятку, без шансов для Чеха. В том сезоне Харгривз стал единственным, кто мог поспорить с Роналду за право исполнять прямые штрафные удары в «Юнайтед» — два из них он забил, красивыми обводящими ударами, в одном случае укрепив победу над «Фулхэмом», а в другом — похоронив надежды «Арсенала» на титул.

Харгривз производил впечатление на удивление своего для «Юнайтед» человека. Когда он был здоров, ему всегда находилось место на поле. Он идеально подошел под ту мозаику, которая сложилась в команде в один из лучших сезонов эпохи Фергюсона. Спокойное достоинство Харгривза приходит в голову среди других его достоинств при воспоминании о том, как Оуэн придержал рукой Руни, рвавшегося в запале ярости на кого-то из португальцев, во время знаменитого конфликта между Ваззой и Роналду на Евро.

Не покидало чувство, что в «Юнайтед» находится даже больше, чем просто свой парень — этот парень был футболистом высокой породы. Болельщики подкрепляли это ощущение кричалкой, одной из самых теплых по отношению к отдельными игрокам. Теперь, по прошествии многих лет, есть ощущение, что он стал последним для англичан футболистом такой породы, игравшим уже на закате поколения легенд начала 00-х, сочетавшим в своей карьере успех и трагедию.

После череды повреждений коленных сухожилий, травм коленей, визитов к специалистам по обе стороны Атлантики, противоречивого поведения после ухода из «Юнайтед», гораздо уместнее кажется разговор о том, кем Харгривз для «Юнайтед» так и не стал. Однако кем-то он все-таки был — действительно классным полузащитником, и кем-то он все-таки стал, пусть и на несколько мгновений. Одно из таких мгновений — когда он спокойно, без ложных пауз и игровых конфликтов в предшествующие четыре тайма подошел к точке в дождливой Москве и исполнил пенальти «в паутинку». Возможно, каждому из нас стоит иногда вспоминать прошлое и на секунду становиться теми беззаботно счастливыми людьми, которые, вплетаясь в общий звериный рев Лужников, пропели ему, что хотят такие же кудри.

Oh Owen Hargreaves,
You are the love of my life
Oh Owen Hargreaves,
I’d let you shag my wife
Oh Owen Hargreaves,
I want curly hair too

Тогда у «Юнайтед» был свой стойкий оловянный солдатик. Ему же и суждено было расплавиться по законам сказки.